Врата Света

Эти мысли не покидали худенькую на вид девушку с серьезным взглядом, которая не замечала ни моросящего дождя, ни тяжелых облаков, цеплявшихся за Адмиралтейский шпиль, ни промозглого ветра с Финского залива. Она шла по Фонтанке, чтобы потом свернуть на Садовую, где в одной из квартир отреставрированного старого дома жила ее подруга Маша. Вернее, Мария Михайловна Румянцева, директор российско-итальянской фирмы «Флорентино», имеющей приличную сеть собственных магазинов, торгующих «женскими секретами», которыми во все века умело пользовались представительницы прекрасного пола, дабы, слегка скрывая, показывать то, что вечно стремятся «разгадать» пытливые взгляды прирожденных следопытов и охотников.

Законодатели моды, избравшие своей Меккой итальянский Милан, не перестают удивлять участников этой вечной игры, завлекающей охотников в чудесный мир иллюзий, где жертва всегда рада проиграть и преклонить колено перед прекрасным. Причем плохая погода обычно только усложняет эту игру, делая ее более многоплановой и неожиданной. Охотник и не подозревает, в какие джунгли могут заманить его прелестные эфемерные создания, преуспевшие в познании тайн, каждый раз используя все новые и новые «секреты», рассчитанные на любую погоду, где царствует «Флорентино».

– Варька! ― Маша бросилась к подруге с объятьями и поцелуями. ― Откуда ты?! Почему не позвонила ― я бы встретила!

– Маш… ― только и смогла выговорить гостья, сжимаемая в крепких объятьях.

– Варька! ― хозяйка не отпускала худышку. ― Ты что, плачешь? Все хорошо, глупенькая.

– Маш… Прости, я без звонка.

– Да перестань ты!

– Маш, прости… Я сейчас… Успокоюсь… Сейчас… Просто у меня на свете никого ближе нет. Прошлым летом я ездила к Нинке…

– Вот как? Я не знала. Что же ты не сказала? Вместе бы поехали.

– Нельзя, Маш. Она… ― Варя по-детски шмыгнула и вытерла нос рукавом. ― Она предатель.

– Что значит предатель? ― хозяйка опешила. ― Она же ребенок…

– Нет, Маш. Она с ними. Понимаешь? С теми, кто за нами охотился на Мертвом море.

– Когда Коля вас с Нинкой в пещере нашел?

– Ну да. Она предатель, представляешь?

– Варь. Как это может быть?

– Не знаю… Я поехала ее забрать… В Англию. Она учится в интернате при университете в Лестере. Так она даже не захотела со мной по-русски говорить. Только на английском, и наплела, что мы хотели у нее украсть бабушкины деньги.

– Да ладно… ― не поверила Маша.

– Я чуть не грохнулась там в обморок, ― опять шмыгнула носом девушка. ― Хорошо Лешка помог.

– Лешка? ― с интересом переспросила хозяйка. ― И кто у нас Лешка?

– Маш… ― гостья зарыдала, едва выговаривая слова, ― они убили Лешку… Это я все виновата, Маш… Я.

– О-о. Пойдем-ка в ванную, дружок. Ты мне обязательно все расскажешь. Только сначала умоемся. Носик вытрем… Пойдем.

– Маш…

– Помолчи. Пойдем-ка вот сюда. Просто у тебя накопилось. Давно не виделись. Это ничего. Это поправимо. Давай-ка свой носик… Я всегда говорила, что ты не Орлова, а воробушек… Варька, хватит рыдать. А то я сейчас тоже начну. Кто меня тогда успокаивать будет? Всю квартиру зарыдаем.

– Они Лешку из-за меня… Понимаешь? Он же ни в чем не виноват… Он их даже не знал.

– Варь, ты мне все расскажешь, только по порядку. Ладно? Все, держи полотенце. Пойдем. У меня в холодильнике коньячок есть. Ах да, ты же не пьешь. Ну, «Боржоми» есть. Держись, ты же боец!

Она усадила гостью за стол большой кухни и налила в высокий стакан что-то прохладное. Подумав, повторила и себе. На вид хозяйке квартиры на Садовой было около тридцати, но затаившаяся в глазах грусть говорила, что это далеко не так. Ухоженные золотистые локоны подчеркивали красивое лицо с пронзительными цыганскими глазами. Обладательница стройной фигуры двигалась легко и уверенно. Длинные сильные пальцы перстнями и колечками не баловали, а вот ноготочки были безукоризненными.

Блондинка пододвинула стул и села рядом с худышкой, нежно обняв за плечи. Они ни о чем не говорили, а просто сидели так, будто все друг про дружку знали, и молча переживали. Из комнаты доносился мерный ход часов. Судя по низкому тембру, это были солидные напольные часы. Когда они коротко пробили четверть часа, Маша, глубоко вздохнув, нарушила тишину:

– У меня утром сердце так кольнуло… Ну, думаю, неужели позвонишь… А тут воробышек сам прилетел.

– Мокрый и облезлый московский воробей, ― шмыгнула носом гостья.

– Ну уж и облезлый… Почистим тебе перышки, носик припудрим… Глядишь, орленок проклюнется.

– Машка… ― гостья обняла за талию стройную женщину с пронзительными цыганскими глазами и уткнулась мокрым носом в ее шикарную грудь. – Я загадала, если ты будешь дома, то все будет хорошо.

– Слушай, а там на вахте мужчинка… Спит, что ли? Не позвонил, что ты идешь.

– Да он меня не видел.

– Вот служивые… Ничего доверить нельзя.

– Не ругай его, Маш. Мне хотелось к тебе без предупреждения прийти, а то как-то официально будет.

– Опять твои штучки?

– Если нельзя, то я больше не буду.

– Что-то не верится мне в это… Давай-ка я чаю заварю… Или кофе? ― хозяйка вдруг рассмеялась. ― А помнишь, как мы кальян курили в Египте?.. Сколько ж мы не виделись?