Врата Света

– Погоди… ― Варя стала аккуратно перебирать пластины экспоната 112, задерживая их в ладонях по одной и вместе. Положила к себе на колени и, закрыв глаза, сосредоточенно молчала. Через несколько минут обратилась к единственному мужчине в их «девичьем царстве»:

– Коля, ты здесь, на посту, чтобы никто не сунулся. Маша водит за нос тех, кто отслеживает выданный мне сотовый. Алена, присмотрите за девочками, только, ради бога, не мешать им, не причитать и не охать. Они час-два поспят и сами проснутся. Тогда и меня будить… Да, Коля, вот купленный сотовый, сфотографируй эти металлические таблички со всех сторон и с разным наклоном. Мне понадобятся все детали рун, так что памяти не жалей. Это обычная книга, можешь не волноваться. Все. Я пока занята.

В комнате на втором этаже гостиницы стало удивительно тихо. Даже когда на часовой башне ратуши куранты пробили полдень, никто не шелохнулся. Алена не отрываясь смотрела на дочерей, которые преспокойненько спали в креслах перед какой-то стопкой пластинок. Варя сидела с закрытыми глазами в кресле у окна, но то и дело чуть разводила ладони, потом соединяла, иногда беззвучно шептала и вновь затихала. Порой становилась бледной как полотно, но потом расслаблялась и даже улыбалась. Николай «нащелкал» столько кадров, что только просмотреть их потребовалось бы немало времени. Предвидя, что любительнице истории предстоит большой труд, он всякий раз пристраивал рядом с пластиной игральную карту из колоды с номером и поясняющей надписью. Одной Маше выпал случай бродить по старому городу, изображая туриста. Благо, она хорошо знала английский и неплохо итальянский, что помогало в любых ситуациях.

Бдительная Алена даже вздрогнула от неожиданности, когда Галка, а за ней и Ленка открыли глаза и потянулись. Мать даже не могла вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как она вот так сидела со своими кровиночками и охраняла их сон. Они выросли и стали личностями, и с этим уже ничего нельзя было поделать.

– Девчонки! ― Николай уже заканчивал третий комплект пересъемки. ― Будите Варьку. Приказ.

Все решилось быстро. Худышка положила две стопки пластинок в библиотечный кейс и вышла на улицу. Полдень во Франции «святое время» для обеда. Большинство магазинов и лавочек, офисов и учреждений закрываются на обед. Продолжают выполнять свой служебный долг, разве что, медики и патрульные. Остальные предпочитают заниматься очень важным и значимым в их жизни делом. Все кафе, рестораны, фастфуды, кафетерии, пиццерии и прочие заведения заполняются публикой, предвкушающей обсуждение того, что и как они будут вкушать, и только после этого предаются любимому занятию. Вся Франция замирает в полдень, едва часы на центральной площади или ратуше «провозгласят» одно из любимых слов. «Миди». На час страна замирает…

Даже не все таксисты считают себя на службе, предаваясь искушению откушать в полдень. Правда, находятся и такие, кто работает без обеда. Один такой француз остановился около гостиницы за пару улиц от площади Республики. Его попросили отвезти забытый клиентом чемоданчик типа «дипломат» по указанному адресу и сразу же оплатили с хорошими чаевыми. Было делом десяти минут доехать до магазинчика «Друг ван Гога», где его любезно встретил хозяин. Едва передав «забытый дипломат», таксист напрочь забыл о своем добром поступке, а хозяин сувенирной лавки разбудил парочку в траурных одеждах, отдал им только что привезенный «дипломат» и проводил к потаенной двери, кое-где тронутой ржавчиной. Когда странные гости удалились по тоннелю, все трое напрочь забыли о глубоком сне в компании с «Другом ван Гога».

Охранник у противоположных дверей тоннеля резко проснулся и открыл дверь двоим в траурной одежде, строго оглядывая их своим профессиональным взглядом. Выполнив все, что предписывала инструкция, пропустил их в библиотеку. Таким же образом обе книги заняли свое надлежащее место, а все сотрудники библиотеки занялись своим важным делом, помня, как они прервались на «святое дело» для всей Франции. Стоило лифту поднять из библиотеки двоих в траурной одежде к служебному входу, как их там сразу же «скрутили» приехавшие по тревоге братья Святого Ордена из соседней Тарасконы.