Врата трех миров

Они вытянули руки. Вспыхнул красный и синий огонь, разноцветными лентами змеясь по ночному небу. Аркимы выстрелили одновременно. Дюжина стрел понеслась к цели, но вокруг машины Рулька мгновенно образовался опаловый сфероид. Огненные удары вернулись к аркимам обратно, угрожая теперь им самим и превращая тающий снег в кусочки стекла. Стрелы ударялись об опаловый барьер и, не причинив механизму Рулька вреда, отскакивали от него.

— Вот и поделом! — ликовал Тензор. — В следующий раз не будет таким смелым!

Мендарк соображал быстрее.

— Ты дурак, Тензор, — сказал он уныло. — Рульк использует против нас нашу же силу. Его машина защищена от любого воздействия, которое мы можем на нее оказать, а я был еще большим дураком, когда полагал, что это не так.

Машина выровнялась и повисла в воздухе над разрушенным выступом башни. Протянув руку, Рульк поднял в воздух Карану и показал своим врагам. Она все еще была жива! Он вызывающе расхохотался, и машина скользнула в башню, как черное яйцо — в свое гнездо. Когда она опускалась, стены башни выгнулись наружу, как будто это удав заглатывал цыпленка. Вновь появилось призрачное красное сияние.

— Что это было? — спросила Таллия.

— Запугивание, — ответил Иггур. — Возможно, он не готов.

— Он готов! — возразил Шанд.

Темная луна поднялась выше, и теперь неровный лунный свет заливал сцену внизу. Союзники стояли на вершине утеса, имевшего форму чаши. Прямо перед ним был небольшой амфитеатр, высеченный в скале. Его нижний край представлял собой крутую лестницу, которая сужалась книзу, переходя в тропинку, петлявшую вдоль острого гребня утеса. Склоны утеса были очень крутыми, а местами — отвесными. На этой тропинке двое едва ли могли встать рядом, и во время ветра и дождя она была не менее опасна, чем когда ее покрывал лед, поскольку под ней с обеих сторон открывалась огромная пропасть. Извилистая тропинка шла вниз, потом возвращалась наверх и там уже расширялась и заканчивалась длинной узкой лестницей, которая вела к площадке перед медными и железными воротами самого Каркарона.

Когда-то Каркарон был уродливой башней, которая приютилась на самой недоступной части утеса. Рядом с ней был устроен и огорожен каменной стеной большой двор. Башня была построена из серовато-фиолетового габбро, гладкого, как стекло. Ее стены покрывало множество металлических стержней, крюков, стекловидных шаров и опаловых выступов — словом, башня походила на морского ежа. Крыша когда-то представляла собой остроконечный шлем из меди и зеленого сланца, однако сейчас сланцевые плиты валялись на склонах утеса, а остатки медных пластин свисали с башни, как металлические лепестки. Башня и раньше не радовала глаз гармонией и изяществом пропорций, но сейчас, с полуразрушенной крышей, деформированными стенами, которые, казалось, начали плавиться, она выглядела чудовищно.

Красный свет сменился жутковатым свечением. Подул холодный ветер, и все перешли под укрытие арены. Лиан остался лежать на снегу. Если бы его ярость могла превратиться в оружие, оно было бы направлено против Иггура и Тензора. У Лиана нестерпимо болели ноги, но он не обращал на боль внимания. Карана жива! Он должен вызволить ее. Лиан знал, что она бы для него сделала то же самое.

— Лилиса! — прошептал он.

Лилиса поспешно приблизилась. Ее худенькое личико заледенело. Девочка дрожала. Она коснулась холодным носом замерзшей щеки Лиана.

— Что ты хочешь? — спросила она.

— Мне нужно пробраться внутрь. Ты мне поможешь? — Лилиса взяла себя в руки: ведь она теперь не какая-то уличная девчонка, а ученица великого библиотекаря Надирила. Ее голос прозвучал спокойнее, когда она спросила:

— Что я должна сделать?

— Попробуй снять с меня кандалы.

— О! — произнесла она, наклонившись над ним. — У тебя вся нога в крови. И эта тоже.

Лиан остался безразличен к ее словам.

— Лед оцарапал кожу. Ничего серьезного. — Пальцы Лилисы возились с железными кандалами.

— Они заперты, — констатировала девочка. — Ты знаешь, у кого ключ?

— У Мендарка. Я не думаю… Нет, я не могу просить так много.

Тихонько застонав, девочка выпрямилась.

— Бедный Лиан, — выговорила Лилиса, глядя ему в лицо. При свете, исходящем из Каркарона, ее глаза казались огромными. — Конечно, я пойду. Ради тебя я готова ограбить самого Мендарка. Правда, мне очень страшно.

— Мне стыдно просить тебя об этом, милая Лилиса, — Лиан обнял ее худенькое тельце, — но мне нужно попасть внутрь.

Его слова еще не успели затихнуть, а девочка уже подкрадывалась к Мендарку. Лиану и впрямь было очень стыдно, и неспроста: он хотел воспользоваться девочкой для прикрытия, чтобы отвлечь от себя внимание. Лилиса попадется, как только попытается ограбить Мендарка, но юноше нужно каким-то образом выиграть время. Лиан решил не дожидаться того, что должно было произойти.

Все остальные, пытаясь укрыться от порывов ветра, сбились в группу несколько в стороне у скалы. Казалось, за Лианом никто не наблюдает. Он стал пробираться между каменными скамьями, покрытыми снегом. Сейчас он уже находился над ступенями и тропинкой, ведущей в Каркарон.