Врата Царства

Метафорика жизни, смерти и воскресения (в духовном смысле) развивается далее в Писаниях апостолов.

Так, Павел неоднократно утверждает, что «воскресение» для мира духовного сопряжено со «смертью» для зла и греха в мире земном:

…Вы со Христом умерли для стихий мира… (Кол. 2, 20)

Крещение в Посланиях Павла рассматривается как образ «смерти со Христом» для греха – и «воскресения с ним» для Бога и праведной жизни:

…Быв погребены с ним в крещении, в нем вы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил его из мертвых… (Кол. 2, 12)

В контексте этой образной системы Нового Завета мы можем утверждать, что и слова Павла:

Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут… (I Кор. 15, 22)

– имеют, прежде всего, значение символическое. «Смерть в Адаме» – это пребывание во грехе, в отчуждении от Бога, в удалении от Его Духа и от Царства Небесного. А «оживление во Христе» – это духовное воскресение для жизни с Богом и в Боге – в Царстве Его.

К этой же теме относится учение Иисуса о том, что «воскресение мертвых» уже наступило:

Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. (Иоан. 5, 25)

Исходя из евангельского учения о жизни и воскресении, нетрудно понять, что речь идет о духовном оживлении тех, кто сердцем принимает проповедь Иисуса…

Такие представления о жизни и смерти обобщены в рассуждениях Павла о «теле душевном» и «теле духовном». Эти рассуждения очень многими понимаются в буквальном смысле; однако же суть их – в символическом, метафорическом отождествлении нашего внутреннего человека с прорастающим зерном:

Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении;

Сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе;

Сеется тело душевное, восстает тело духовное… Так и написано: первый человек Адам стал душою живущею; а последний Адам есть дух животворящий… (I Кор. 15, 42–45)

Если сказанное здесь воспринимать буквально – как учение о том, что физическое тело, будучи «посеяно» после смерти в могилу, «восстанет в нетлении» на Божий суд, – то о каком «прорастании», о каком «развитии» может идти речь по отношению к погребенным человеческим останкам? Ведь несколькими стихами ранее Павел сравнивает человеческое тело именно с прорастающим семенем, зерном:

Но скажет кто-нибудь: как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?

Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет.

И… сеешь не тело будущее, а голое зерно…

Но Бог дает ему тело, как хочет… (I Кор. 15, 35–38)

Итак, в обоих случаях – и при посеве зерна, и при

«посеве тела» – происходит рост, развитие, преображение. Понятно, что к физическому телу, покоящемуся в гробнице, это никак относиться не может.

Тогда о каком же «теле» рассуждает апостол? А он ведь сам отвечает на этот вопрос:

Сеется тело душевное, восстает тело духовное. Есть тело душевное, есть тело и духовное. (I Кор. 15, 44)

Согласно Павлу, который следует древнему Богооткровенному воззрению Торы, Пророков и Писаний, а также учению Иисуса, состав человека таков – дух, душа и тело:

…Ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие… Иисуса Христа. (I Фес. 5, 23)

Зададим вопрос: неужели апостол был уверен, что его адресаты физически доживут до Второго пришествия Мессии, о котором он говорит в приведенном стихе? Ведь он желает им, чтобы ко времени этого Пришествия «во всей целости и без порока» сохранились не только их дух и душа, но – и тело, не так ли? А если один из компонентов человеческого существа – физическое тело – до Второго пришествия подвергнется смерти, распаду, тлению, то уже никак нельзя говорить о сохранении всего человека «во всей целости, без порока». И если физическое тело при Втором пришествии воскреснет, – все равно до этого распад «целости» (уход души) и «порок» (разложение останков в могиле) обязательно постигнут человека…