Врата учености

— Ты что делаешь? — хватая ладонь, возмутилась. Но не оттолкнула, а просто прижала.

— Догадайся.

— Нельзя, — сказала растерянно.

— Вчера можно, а сегодня нет? — продолжая ласкать пальцами бедро и ползя выше, удивился я. — Запомни, до восьмого месяца мы ничем не сможем повредить ему. — Ладонь на животе. Ничего не чувствуется. Плоский, твердый. — А близость с мужем крайне положительно сказывается на течении беременности. Во-первых, это приятно, — она хихикнула, — во-вторых, ребеночек внутри тебя тоже… э… — так и не подобрав слов, — справляет нужду. От эмоциональной и физической нагрузки оно быстрее выходит из тела наружу. А поскольку мешков таскать ты у меня не станешь, существует единственно правильный способ.

— Откуда ты знаешь про это? — Саша даже перестала мне помогать в раздевании, замерев.

Опять лишнее сболтнул. Хорошо не стал рассуждать про гормоны счастья. Как их там, эндорфины вроде.

— Я из деревни, — довольный, что не видит лица, объяснил. — Там с подобными вещами много проще. Свободно обсуждают. Доводилось слушать бабьи пересуды. Мальчишки вечно норовят подслушать.

— И что еще полезного говорят? — заинтересованно спросила.

— Нося ребенка, не надо волноваться, — продолжая освобождать от одежек, добавил. Какое счастье, удалось добиться, чтобы хоть дома жена не гналась за модой с ее заскоками. Обычные платья русского пошива. Не крестьянские, понятно. Боярских дочерей. Благо отвращения к ним не испытывает, а портнихи сохранились с прежних времен. Часть переквалифицировалась на купеческие семьи, но те тоже любят изобразить европейскость, нарядившись в иностранное.

Так что все остались довольны. Им — заработок, мне — удобство и комфорт. Моделей платьев будущего и купальников изображать не пытался. В дизайнеры не готовился, а стиль двадцать первого века могут принять за дурь и разврат. А Саша и не возражала насчет сарафанов. Приходилось и в худшем ходить в Березове. Материал дорогой, сшито прекрасно. Смотрится недурно, и снимать удобнее. Почему бы для мужа не постараться.

Не знаю, насколько я хорош в виде супруга, но с ней замечательно уживаюсь. И подозреваю, не из-за моих замечательных качеств. Тут в основном ее заслуга. На людях мы, естественно, совсем иное на себя водружаем. И положа руку на сердце, два гардероба обходятся дороже одного. Но для чего живем, как не для удовольствия? Деньги натурально не самое основное. Тем более что на морфии я хорошо имею. Да и с других компаний потихоньку капает.

— Спать ночью долго, хорошо питаться и гулять по свежему воздуху постоянно, — говорил, продолжая бесчинствовать руками по знакомому гибкому телу. — Каждый день днем и вечером. И все будет хорошо.

— Миша! — сказала жена хорошо знакомым тоном кокетки. — Ты что творишь?

— Это лучший из доступных мне способов благодарности, — объяснил я свое властное хватание за разные интересные места и поползновения на дальнейшее. Тем более что в таком виде я теряю власть над собой. Обнаженная Александра много красивее самой же себя в платье. — Нешто теперь отпущу, не свершив супружеского долга?

— Долг?

— И обязанность.

— День еще!

— Какая разница. Соблазнение состоялось.

— А кто начал?

— Ты, жена моя, — целуя в тоненькую шейку, обвинил, — столь обольстительна, что не могу удержаться.

Саша вздохнула, повернулась ко мне и обняла, окончательно сдаваясь.

Ну хоть в данном отношении все прекрасно, подумал уже в темноте, продолжая обнимать пристроившуюся отдохнуть на плече Сашу. Спала она всегда беспокойно, регулярно пинаясь и крутясь, однако стоило отодвинуться — принималась не открывая глаз шарить рядом с собой в поисках такой удобной и теплой подушки в виде мужа. Иногда это раздражало, но после близости приятно. Ты нужен, шел от нее отчетливый сигнал. Она не хочет оставаться одна.

Сейчас, сбросив эмоциональное напряжение, я мог подумать уже спокойно. Нельзя сказать, что полгода трудов и поисков пошли совсем псу под хвост. Я не зря изучал армию и беседовал с офицерами. Иные всем ясные вещи без объяснений и наглядного показа трудно понять. В этом смысле нашлось достаточно благожелательно настроенных людей. Я практически уверен, что многие делали ставки на наш спор и потому с готовностью показывали и рассказывали по первой просьбе.

Вообще какое-то время о нас достаточно много говорили. Потом поутихло, а с показа вновь зашумели. И теперь спор явно на пользу. Натурально я отныне гений. И это чистая правда. Причем не по одному показателю. А деньги — ерунда. Доберу свое в другой раз.

Есть любопытные варианты и перспективные идеи. Есть многообещающие, однако не по Сеньке шапка. Например, штыковой бой с обучением не проводится в принципе. А я не тот экземпляр, который всех вразумит. Показывать нечего. Видел в каком-то кино: «Коли!» — и висящий мешок, протыкаемый на выпаде. Боюсь, этого маловато, чтобы поучать с апломбом.