Врата в будущее (сборник)

Но если между камнем и металлом иногда так трудно судить правильно, то уже среди эпох камня часто угрожают самые сбивчивые показания. Геологические доказательства, кости, остатки гончарства – все это оправдывает далеко не всегда.

Не будем повторять многие анекдоты, рассказанные известными исследователями. Смещения разных земных слоев, пользование старинными инструментами, что случается очень часто даже и теперь, и, наконец, общечеловечность орнаментации, все это постоянно требует новых распределений. Не следует бояться трогать старые книжные полки. Не следует опасаться сближать и сопоставлять предметы древности в новых сочетаниях. Когда мысль должна блуждать среди тысячелетий, а может быть, и в десятках их, то и сами ограничения или утверждения неминуемо будут относительны. Именно признав эту неизбежную относительность, исследователь не только не огорчится, но тем бодрее и радостнее поспешит вперед для новых обоснований.

Царство камня протянулось от неизреченной древности и до наших дней в буквальном смысле. Ведь в наши дни целые племена заняты обработкой каменных изделий, мыслят об их лучшем изготовлении и в этих уклонах думают и о многом так же, как их незапамятные праотцы. Правда, мы же когда-то утверждали, что древний человек каменного века не похож на теперешнего, вымирающего дикаря, хотя бы и стреляющего теми же каменными стрелами. От этого утверждения мы не отказываемся. Конечно, сущность доисторических жителей поражающе потенциальна, и мы видим блестящие порождения и достижения. Но в узкотехнических приемах многие наследия настолько предались однообразию, что не всегда исследователь отличит давние эпохи от более новых. Помню, как мне приходилось показывать предметы, несомненно неолитические, и даже такие крупные величины, как Мортилье, Капитан и Ривьер де Прекур, были склонны относить их ко временам гораздо более древним. Так, между прочим, происходило и на Доисторическом Съезде в Перинге. Еще недавно приходилось читать о приблизительности Солютрейского типа, накопления которого оказывались в совершенно неожиданных местностях. Можно придумывать множество теорий, и все же они останутся предположениями.

Общественность жизненных заданий и украшений не позволяют делить их внешне условно. Каждому исследователю приходилось видеть обложки гончарства с такими заметками орнамента, что нелегко было судить, какого типа человек мыслил именно в этом прикосновении своих ногтей или примитивной палочки. Даже изображения на скалах и пещерах не имеют таких резких границ, как это иногда кажется.

Нам приходилось видеть рисунки на скалах от очень древних и до почти нам современных. Уже не говоря о сходственных ритуальных мотивах изображений, но и в самой технике оставалось много подобности. Конечно, древнейшие и самоновейшие были отличаемы сразу, но в срединных периодах, по правде говоря, различать совсем было нелегко.

Так же трудно восстановляема и реставрация древних жилищ. Без отепляющего элемента быта все кажется холодным и бездушным, даже когда вы идете улицею Помпеи или Остии, то, даже при такой сравнительно неглубокой древности, вы уже не чувствуете себя вполне погруженным во всю протекавшую там жизнь. Уже не будем говорить об остатках Египта и Среднеазийских.

Вспоминаю наше собрание каменного века. Оно, наверно, уничтожено. Где-то за границей передавали, что ценное содержимое нескольких ящиков выброшено в канал. Везде ли так бывало? Пройдите с таким отрицанием по всем хранилищам и сокровищницам, многое ли переживет такие шаги? Кто-то, когда-то, нашедший груды каменных оружий, не будет ли изумляться смешанности типов?

А ведь собирались они именно с целью сопоставлений, сравнивалась техника американских и северных, и азиатских образцов. Даже во время любования Римом, Флоренцией и Вероной всюду не забывались и каменные изделия и привозились к их далеким собратиям. И Франция, и Бельгия, и Венгрия, отовсюду притекали образцы. Особенно поучительно было сопоставлять их с нашим неолитом, который дал образцы очень высокой техники. Все это рассеялось. Обидно то, что не только оно рассеялось, но навсегда перемешалось и никто более в этих сотнях тысяч образцов не разберется.

Вспоминаю о таком эпизоде не только с удивлением, что и в наше время нечто подобное возможно, но и для того, чтобы еще раз подумать о пределах относительности, с которыми во многих случаях приходится встречаться. Один помещик завещал похоронить себя в древнем кургане. Пройдет несколько сотен лет, и может возникнуть еще один археологический анекдот. И тем не менее, какая это живая, нужная для всех соображений наука – археология.

23 января 1935 г.

Пекин.

Помощь

Нужно ли помогать?