Врата в преисподнюю

По дороге воображение рисовало бурную суматоху последних приготовлений, стук молотков в остов сооружаемого громадного шалаша, кипящие на кострах котлы и множество добровольных помощников, большая часть которых, отлынивая от работы, занималась бы пересудами грядущего действа.

Свадьба в селе — событие выдающееся, и в нем должны быть задействованы все…

Я нажал на клаксон, но на протяжный зов моей старушки никто не обозвался. Лишь кот раздраженно подергал рыжим ухом, да в очередном похрюкивании невидимой свиньи послышались недовольные нотки.

Озадаченный еще больше, я выбрался из автомобиля и направился к калитке. Она жалобно взвизгнула, от чего кот решил окончательно проснуться и, потянувшись, спрыгнул с лавки.

Дальше меня ожидала еще одна странность. На двери веранды я увидел большой навесной замок.

— Нету никого… — раздался за спиной голос.

Я содрогнулся, словно вор, которого застигли на месте преступления. У калитки стояла соседка Ильи, пожилая толстуха лет шестидесяти.

— Вижу, что нет. Куда же все подевались?

— Мария с утра в клубе. Свадьбу там играть будут, вот она и хлопочет. А Илья в райцентр уехал…

Вон оно что…

И как я сам не догадался?

Ведь, кажется, Андрей Павлович что-то говорил насчет того, что две свадьбы вместе справлять будут. А где еще в деревне объединить два таких грандиозных события, как не в клубе?

Делать в клубе мне было нечего, да и желания там появляться — никакого. Поэтому решил прогуляться к райцентру, авось, встречу Илью. Дорога туда одна, разминуться трудно.

А — нет, просто развеюсь, время убью…

Илью я не встретил, а, когда прибыл в райцентр, едва перевалило за полдень.

Я остановился у единственного летнего кафе в центре поселка, и примостился в стандартном пластиковом кресле, прячась от лучей солнца под зонтиком с рекламой "Мальборо". Конечно же, сигарет таких здесь не курят, да и в самом кафе их в помине не было, а потому я, без стеснения, выложил на столик пачку "Примы" и дешевую одноразовую зажигалку.

Долго сомневался, что заказать: коньяк и кофе или пиво. По той причине, что кофе был лишь растворимый, остановил выбор на последнем.

Заказал бутылочку темного "Янтаря" и настроился на долгое ожидание. Слава Богу, такое качество входит в сферу профессиональных навыков журналиста. Праздное просиживание в разного рода забегаловках занимало едва ли не большую часть моего рабочего времени. Для отмазки перед начальством я называл подобное времяпровождение творческим процессом, поиском сюжетов, развитием духовности и еще много чем…

Как говорил один из моих коллег, если творческий человек смотрит в окно, он и тогда работает…

В общем, я настроился окунуться в полный вакуум, и, по возможности, оградить себя от надоедливых мыслей и тревог.

Вот только никак не удавалось. События сегодняшнего утра не желали оставлять меня в покое.

Монастырище…

Сторож…

Андрей Павлович…

Кассеты с надписью, сделанной почерком Татьяны…

Версии выстраивались одна невероятней другой.

Но что такое — невероятное?

Если принимать за реальность происшедшее на Монастырище, тоненькая пленка, разделяющая возможное и невозможное, исчезает напрочь, так само, как и грань, которая позволяет отличить нормального человека от сумасшедшего…

Незаметно бутылка опустела, а пепельница наполнилась окурками. Прошло всего полчаса и впереди была уйма времени, которое я просто не знал, чем заполнить. А потому, без особых колебаний, заказал еще пива.

То, что я — за рулем, меня не волновало. В сельской глуши нарваться на гаишника менее вероятно, чем встретить инопланетянина.

Официантка вытерла столик, поменяла пепельницу. Она старалась, так как я был единственным посетителем. А, может, хотела познакомиться. Только мне она показалась слишком старой и страшной…

Невольные мысли об официантке чудным образом подействовали успокаивающе. Мне даже удалось избавиться от тягостных раздумий и вынырнуть из навязчивой мистики в настоящее сегодня.

Может, и алкоголь подействовал.

Хотя, сколько того алкоголя в пиве?

Я, наконец-то, смог сосредоточиться на улице, проходящей вдоль кафе, осознал, что на ней не видно ни прохожих, ни автомобилей.

Райцентр, по сути, всего лишь — большое село. Основная часть его жителей или работала, или занималась на приусадебных участках. Бездельников, коротающих время в кафе, было мало.

На данный момент — я один.

Местное население придет развлекаться позже, когда стемнеет и что-то делать по хозяйству станет невозможным. И развлекаться будет громко, буйно, с размахом, возможно, с мордобоем, как принято в глубинке. Люди здесь простые, без комплексов и условностей. Умеют работать, умеют и веселиться…

Мне вдруг захотелось стать участником подобного беспредельного буйства…

Вспомнился пир-посвящение в том, ином, мире, стриптиз, устроенный Рыжей на длинных сдвинутых столах, поединок за право стать равным среди равных…

Хотя, разве мы стали равными?

Мы были сильнее…

А от сильных нужно избавляться…

Потянулась ниточка к нашему времени.