Врата в Шиноу

– Заметь, что чаще утлые выбирают путь преступника, а не магически одарённые, – парировал он, уже убирая книгу. – Вы даже сами понимаете, на подсознательном уровне, что не на что другое не способны.

И видимо это стало последней каплей для девушки, злость начинала закипать в ней всё стремительнее, его невежество по отношению к ним доводило до предела, то, насколько он козыряет своим происхождением, которое, по сути, ничего не значит.

– А ты много на что способен? – она сжала зубы, смотря в зелёные глаза. – Пока я только слышу язвительные комментарии.

Он уже встал напротив неё и даже улыбнулся факту, что был выше, как ему казалось, это, хоть и немного, его превозносило.

– Магия атрофирует вас, заставляет прогибаться под себя, а вы и рады, – язвила шатенка. – Служите обычным сосудом, который устареет и станет не нужным, это всего лишь вопрос времени.

Её глаза уже были наполнены ненавистью, которая, будто раскалённое масло разрывало её изнутри, блондин это заметил.

– Как глаза-то заблестели, – рассмеялся он. – Злишься, что она выбрала не тебя? Что ты даже не достойна быть «обычным сосудом»?

Мужчина говорил это ей прямо в лицо, стараясь уколоть, как можно больнее, девушка непроизвольно сжала кулак, стараясь держать себя в руках и не перейти черту, показать ему, что он не может вывести её из себя

– Зато я имею значимость и без магии, – сквозь зубы процедила она. – Забери у тебя её – и ты станешь никем, твоя спесь ничем не поможет и ты станешь никому не нужен, хотя, – девушка ещё раз оглядела его с ног до головы. – Верится мне, что это уже так и твоя милая сестричка станет последней, кто от тебя откажется.

А здесь уже Эсса задела за живое, видя как он меняется в лице, его мышцы ели заметно дёрнулись, показывая, что Лия была той самой запретной темой, во время обсуждения которой он начинал сходить с ума.

– Закрой свой утлый рот, – медленно произнёс он, смотря в её глаза, практически не моргая. – И не смей даже упоминать им мою сестру, даже думать о ней ты не имеешь права не то, что говорить. Поняла меня?

Девушка сделал шаг ближе, практически стоя к нему вплотную, ощущая на своём лице его тяжелое дыхание.

– Помнишь её лицо, когда она от тебя услышала слова о Линаре, м? – она издевательски склонила голову на бок. – Такое разочарованное, казалось, что в её глазах сейчас умер очень дорогой человек. Даже иронично, что ты для кого-то можешь им быть, не так ли?

И в эту секунду его злость, которая начинала захлёстывать, словно испарилось, то с какой желчью в голосе она это говорила…о Лии, о его сестре, о близком ему человеке. Словно она чувствовала, каким одиноким он будет себя чувствовать без неё, словно сама это пережила или же…переживает? Человек часто говорит о том, что его самого волнует.

– Лия поймёт меня, – он довольно улыбнулся, убирая руки в карманы брюк, поза из напряжённой становилась более расслабленной, дыхание ровным – Знаешь, у меня есть человек, который поймёт меня, примет таким, какой я есть, а у тебя, утлая, есть такой человек? М?

Если бы они стреляли из лука, сейчас бы прозвучало слово «В яблочко», он попал ровно в ту самую точку, которая была наиболее уязвима, приносила невыносимую боль и заставляла забыть о здравом смысле. Ведь она уже совсем им не руководствовалась в ту секунду когда замахнулась ножом на блондина, он сразу же перехватил её руку, выворачивая и заламывая за спину, спиной она ощутила, как сердце в его груди бьётся.

– То-то ты злишься, – коварный шёпот резал слух. – Простая зависть, да? Ведь, по факту, у меня есть всё то, чего нет у тебя. Начиная с магии, заканчивая хотя бы одним, но близким человеком.

Он рассмеялся ей в волосы, девушка предприняла первую попытку выбраться, но руки лишь сильнее сжали её, словно парализуя.

– Я считал, что вы более преданны друг другу, но судя по тебе, ты даже семьи не заслужила, настолько ты ущербная, никому не нужна, не о ком не заботящаяся, эгоистичная, продажная утлая наёмница, – каждое слово он цедил сквозь зубы, медленно, чтобы они хорошо отложились в её памяти и впредь, когда она вновь решит задеть его, девушка понимала, что сама потеряет от этого диалога гораздо больше.

– Убери свои руки, пока я тебе их не переломала, – потребовала шатенка.

И он вновь усмехнулся, ощущая своё превосходство, то, что он вновь выиграл, его игра опять удалась. Она нравилась ему всё больше, это было отдушиной, мучать кого-то, кто так активно сопротивляется этому. Его мучали, он был податлив, он всегда принимал это, теперь его очередь истязать кого-то, хоть и морально, да и тем более – её ему было не жалко.

– Как же мне противно даже стоять рядом, – он отпустил и тут же оттолкнул её от себя.