Врата ведьмы

Ослабевший, пошатывающийся Джоак вновь стоял на песке, держа в руке посох.

Напротив него замер изменившийся до неузнаваемости Грэшим. Кожа его стала гладкой, карие глаза сияли молодостью и задором, густые медно-рыжие волосы рассыпались по плечам. И куда только подевалась согбенная спина? Чародей радостно рассмеялся.

— Спасибо, Джоак! — И Грэшим разжал руки, отпуская деревяшку. — Как и было обещано, посох и вся магия, что найдешь в нем, твои!

— Что?.. — Юноша поднял добычу.

Посох сжимала рука, которую он не узнавал, — морщинистая и костлявая, покрытая сетью лиловых сосудов. Оглядев себя, он обнаружил, что и ноги его высохли, как тростинки, и дрожали. Чтобы не упасть, ему пришлось опереться о посох.

— Что ты наделал? — хриплым голосом спросил он.

— Разве это слишком большая плата за спасение мира? — удивился Грэшим. — Я не убивал тебя, не наводил порчу, а всего-навсего похитил твою молодость.

Темный маг взмахнул рукой, и в воздухе появилось подобие зеркала. Джоак увидел изможденного старика, который, скрючившись, опирался на палку. Его седые волосы ниспадали до пояса, а морщинистое лицо испещряли коричневые пятна. И тем не менее брат ведьмы узнал его. По зеленым глазам, знакомым с детства, которые смотрели на него из зеркала.

— Наваждение! — все еще не верил Грэшиму Джоак. — Как шаман Партус!

— Боюсь, что нет… Шаман Партус был самым обыкновенным сновидцем, умевшим наводить заурядные картинки. Но ты — ваятель! Изменения, которые вызывает твоя магия, необратимы. Поэтому молодость, которую я украл у тебя, останется со мной вечно.

Джоак расслышал горькую правду в речах Грэшима.

— Верни все обратно! — Он направил посох на темного мага.

Тот слегка отвернулся и поднял руку, но не для того, чтобы защищаться, а чтобы полюбоваться собственным юным телом.

— Как замечательно… Молодость гораздо важнее, чем золото или власть. Она — подлинное сокровище этой жизни.

Джоак потянулся к темному огню, заключенному в посохе. Может, он и стал дряхлым стариком, но все еще владеет волшебством. И тут, к своему ужасу, обнаружил, что деревяшка пуста.

— Я же говорил, что отдам тебе посох, — печально улыбнулся Грэшим. — И всю магию, которая в нем заключена. Но, к несчастью, мое заклинание потребовало слишком много магической силы. Да, мне понадобилась вся магия посоха, чтобы завершить начатое преобразование.

— Ты провел меня!

— Я сыграл на твоих собственных темных страстях, — отмахнулся от обвинения маг. — Ты явился сюда не для того, чтобы спасти мир. Это всего лишь оправдание. Ты пришел потому, что жаждал завладеть моим посохом и его магией.

Колени Джоака дрожали. Он хотел было возразить, но не сумел натянуть лживую маску. В глубине души брат ведьмы знал, что Грэшим прав.

— У меня такое ощущение, — вздохнул колдун, — что я воспользовался твоей неопытностью. Поэтому прими от меня маленький подарок — без всякой награды, просто так, по доброте моего юного сердца.

Джоак поднял глаза.

— Ответ на твой вопрос кроется в тебе. — Маг взмахнул рукой. — Не нужно никакой черной магии, только твоя собственная. Ответ всегда был в тебе. В тебе и в том кусочке сна в облике девчонки.

— Кесла ушла! — Джоак зажмурился. — Ее поглотил Вейр!

— Ой, я не могу… С каких это пор сон может взять и уйти? Разве тот, прежний, Широн погиб после сражения с Ашмарой? Пока жива пустыня, сон тоже будет жить.

Ощутив разгорающуюся надежду, брат ведьмы сильнее навалился на посох.

— Ты — ваятель. Вокруг — сонная пустыня. Призови девочку в пески.

— А у меня получится? — моргнул Джоак.

— О, как бы мне хотелось стать твоим учителем! — Грэшим закатил глаза. — Ты — чистый белый лист. — Потом вздохнул и заговорил серьезнее: — Конечно же ты можешь ее оживить… Если постараешься как следует.

Джоак помнил слова шамана Партуса о созданиях сонной пустыни — пристальное внимание может вытащить их из песков. Он решительно шагнул к Грэшиму.

— Но если я и верну Кеслу, что с того? Последний раз она потерпела неудачу.

Маг долго смотрел на него, а потом неохотно ответил:

— По-моему, я сказал тебе достаточно. Хочешь праздновать победу, выяснишь остальное сам.

Он отступил, подняв ладонь в прощальном жесте.

— Подожди!

— Ищи в себе, Джоак. Ищи в себе, — и маг исчез.

Разгоревшиеся было угли надежды подернулись холодным пеплом. Чего он добьется, воскресив Кеслу? Она — сон. Если погибнет пустыня, погибнет и она. А Джоак не перенесет вторичной смерти любимой на его глазах.

Опираясь на посох, он окинул взглядом пустыню. Под его ногами пески почернели, окрашиваясь злом, источаемым василиском. Тьма распространялась все шире и шире по светящейся поверхности. В ужасе Джоак осознал, что еще немного — и весь песок почернеет. Сломленный, он склонил голову, глядя себе под ноги.

И вдруг пришло озарение, выжигая все чувства, оставив один только холодный страх. Он рухнул на колени, а где-то в отдалении послышалось каркающее хихиканье.

«Будь ты проклят, Грэшим!»

Теперь брату ведьмы стала понятна роль, отведенная ему и Кесле. Он бросил посох и закрыл лицо руками. Слишком жестокой получалась расплата.