Врата ведьмы

Мишель опустила кусок серебра и пристальнее разглядела его. Что за странность?

В ответ на вопрос в ее голове начали возникать слова, похожие на послание перемещенного образа. Но слова эти были подобны шепоту ветра.

— Я слышу тебя. Печаль твоего сердца взывает ко мне через монету.

Она оглядела поляну, затем снова посмотрела на монету.

— Кто ты?

— Я могу назвать тебе мое имя. Я Ксин, зул. Друг Тайруса. Скажи свое имя, чтобы я скрепил нашу связь.

Мишель ничего не поняла из этого. Она помнила, что принц упоминал о чернокожем племени бывших рабов, которых он освободил. Он намекал на некоторые магические способности их предводителя. В самом деле, несколько дней назад, когда их группа впервые столкнулась с разведывательным отрядом дварфов, Лорд Тайрус сидел у лагерного костра, сжимая в руках эту монету. Он заявил, что может послать весть на восток, предупредить об опасности и донести слухи о чудовищном грифоне. После этого заявления он, нахмурившись, положил монету в карман, не зная, слышал ли его кто-нибудь. «Слишком далеко», — пробормотал он и больше не заговаривал об этом.

Но, должно быть, кто-то его все же слышал. Она сжала монету и произнесла свое имя:

— Я Мишель.

— Я принимаю твое имя, Мишель из рода Дро, — торжественно ответил голос. — Я знаю тебя по рассказам других. Мы сейчас приходим, чтобы выискать вас. Говори, где мы можем вас найти. Твоя связь сильная, ты, должно быть, недалеко.

Она нахмурилась. Как это было возможно? В последний раз она видела зулов, когда те вместе с Толчуком и Мериком отправлялись на поиски Елены, на далекий архипелаг, за тысячи лье отсюда.

— Нет, я очень далеко, — ответила она. — Я затерялась на Западных Территориях.

— Это знаем мы. Мы уже летим над великим зеленым морем. Скажи нам, где ты.

Мишель пристально посмотрела на солнце, в ее голове кружились беспорядочные мысли.

— Но как?

— Мерик из рода эльфов. Мы летим его кораблем ветра.

Она тяжело вздохнула.

— Мерик? — Внезапное воспоминание о раненом эльфе, покрытом шрамами после битвы с любимцем Темного Лорда, промелькнуло перед ее глазами.

— Он здесь, — продолжал голос. — Скажи нам, как мы найдем тебя. Я быстро устаю и не могу поддерживать эту связь очень долго.

Эти последние слова были похожи на правду. Шепот монеты стремительно таял. Мишель была вынуждена наклониться ниже и крепче обхватить ее. Она вглядывалась на восток, на каменную стену, прорезающую небо.

— Камень Тора! — закричала она, опасаясь, что не будет услышана, когда монета в ее ладони похолодела. — Я встречу вас на вершине Камня Тора!

Она ждала ответа, какого-то подтверждения. Но монета безмолвствовала, похолодев в ее ладони, вновь превратившись в кусок серебра. Она сжимала ее пальцами, пытаясь вернуть магию.

Фердайл задел носом ее кулак, чем сильно испугал ее. Она посмотрела вниз на волка и рассказала на бессловесном силурском языке о странном контакте.

Реакция волка была скептическая: «Волчица обнюхивает мертвого детеныша, силясь вернуть его к жизни».

— Может, ты и прав, — громко ответила она. — Я не знаю.

Она отвернулась, изучая гранитный шпиль, выступающий выше самых высоких деревьев. Его далекие вершины светились в ясных лучах солнца. Над всей протяженностью леса выдающаяся скала была бы самым заметным местом для швартовки. Никто не мог бы пролететь мимо нее. Но ее лицо все еще оставалось непреклонным. Она вправду это слышала?

Она подняла кулак к груди. Есть только один способ это проверить. От лагеря на вершину пика тянулся тонкий след, более темный, чем сама черная скала.

— Идем, — сказала Мишель, прокладывая путь. — Проверим, содержит ли монета умершего хоть сколько-нибудь подлинной магии.

* * *

Когда солнце клонилось к западному горизонту, Мерик стоял на носу «Штормового крыла». Одетый в легкую льняную рубашку и тонкие штаны, он чувствовал все воздушные течения. Раньше его длинные распущенные волосы развевались по ветру, еще теснее связывая его с небесами. Но не сейчас. Мерик провел ладонью по черепу. Хотя его серебряные волосы отросли, они были недостаточно длинны, чтобы почувствовать бриз и укрепить его связь с ветрами.

Он опустил руку. Ему не следует жаловаться. Тесная связь с кораблем компенсирует эту потерю. Хотя Мерик не стоял на его борту больше двух зим, он воспринимал «Штормовое крыло» как продолжение своего собственного тела. Только сила стихий способна напитать эти корабли топливом и удержать их в воздухе. И именно через этот стихийный контакт корабль и его капитан становятся единым целым. Стоя на носу, Мерик чувствовал каждый винт и болт на корабле, скрип парусов, будто это его собственная рубаха. Каждый треск корпуса отзывался ноющей болью в его суставах.

На борту «Штормового крыла» он снова чувствовал себя невредимым. Пытки и жестокость в казематах Шедоубрука остались смутным воспоминанием. Он мог бы легко вообразить, что все те ужасы случились с кем-то другим, а не с ним. Здесь, паря над облаками. Мерик чувствовал себя огражденным от любого земного насилия.