Врата ведьмы

— Наконец ты узнал применение навыкам убийцы.

Хант подошел к ней с другой стороны, все еще держа Шишон на руках. Мокрое от слез лицо девочки было вымазано в песке. Она зло смотрела на акулью тушу.

— Большая плохая рыба, — бранилась она, охваченная гневом, отворачивая нос от подступающего зловония.

Кесла потянулась, чтобы погладить девочку по щеке, но ее ноги внезапно подвернулись от утомления. Она повалилась на песок.

— Поймал, — сказал Джоах, подхватывая ее.

Кесла посмотрела ему в глаза.

— Благодарю.

Он вложил кинжал ей за пояс.

— Думаю, это должно храниться у тебя. Ты заслужила.

Кесла взглянула на этот знак доверия. Она отвернулась, чтобы скрыть подступающие слезы.

— Мы должны выдвигаться как можно скорее. — Она выпрямилась и посмотрела на тело акулы. — У племени есть одна поговорка: в пустыне только смерть прерывает движение.

— Тогда снимаем лагерь, — проговорил Каст и вышел вперед вместе с Сайвин, прокладывая дорогу к тлеющим обломкам «Неистового орла».

Джоах держался рядом с Кеслой. Она заметила на себе его взгляд, когда двинулась вслед за остальными. Вместо привычной кипящей злости она почувствовала в нем что-то еще — то, что не чувствовала со времен встреч на кухнях Алоа Глен, когда предстала в виде посудомойки.

Уголком глаз она наблюдала за ним. Джоах тащился позади нее, покусывая нижнюю губу, глубоко задумавшись. Отвернувшись, она украдкой улыбнулась.

* * *

Белган стоял у высокого окна, изучая пустынные окрестности Алказара. На небе взошла уже почти полная луна, залив пески, дюны и скалистые уступы серебристым светом. В этом свете его взгляд мог проникать далеко вперед.

— Где ты, Кесла? — шептал он, обращаясь к пустыне. Волнение не позволяло ему уснуть в эту ночь. Гадальные кости шамана указывали как на добрые, так и на худые знамения. Кесла добралась до пустыни, но не была в безопасности.

После толкования знамений шаман покинул Алказар. Он собирался послать несколько членов племени в пустыню за девушкой. Белган молился, чтобы они нашли ее живой, молился, чтобы она правильно напитала кинжал кровью ведьмы. Так много требовалось от одной юной девушки.

Но Белган знал, что Кесла являет собой нечто большее, чем кажется с первого взгляда. Он был одним из тех, кто нашел ее, шагающую сквозь пески, десять лет назад. Она была нага, меньше пяти зим, ничего не помнила о своей семье и прошлом, но он знал наверняка, что девочка была чем-то особенным. Ее не трогало ядовитое солнце. Длинные рыжевато-коричневые волосы волочились по песку и, казалось, никогда не стриглись. Она вошла в его ночной лагерь, будто порожденная самой пустыней, слишком спокойная для потерявшейся одинокой девочки, хотя и не могла говорить. Сначала он решил, что она умственно неполноценна, но она быстро выучилась всему: говорить в течение года, читать на следующий год. Ее отличало быстрое освоение того или иного навыка и преодоление сложнейших трудностей.

В Кесле было что-то особенное. Оно исходило от нее. Когда была поставлена задача вымочить кинжал ночного стекла в крови ведьмы, другого выбора не было. Даже если бы кости шамана указали на другого человека, Белган избрал бы Кеслу. По его мнению, она была единственной надеждой пустыни.

За его спиной раздался стук.

Он обернулся, удивляясь, кто мог беспокоить его в столь поздний час.

— Входите, — крикнул он.

Дверь в его комнату отворилась, на пороге показался подмастерье.

— Мастер Белган, я прошу прошения за то, что беспокою нас в такое время.

— Что случилось, Сетх?

— У ворот стоит путник, молит впустить его в Алказар.

— Он один?

— Да.

Белган нахмурился. Перейти через пустыню в одиночку было поступком сумасшедшего или дурака. Опасностей в ней водилось в изобилии, особенно для одинокой пары глаз. А в такой поздний час ему не хотелось терпеть сумасшедших и дураков.

— Что хочет этот путник?

— Именно поэтому я и побеспокоил вас. Он сказал, что хочет побеседовать с вами. Говорит, у него есть предостережение.

Белган вздохнул. Лучше ему разузнать все самому. Сняв с крючка плащ, он завернулся в его красные складки.

— Ты позволил ему войти?

— Нет, Мастер. Он ждет за воротами.

Белган кивнул.

— Хорошо.

Из-за всевозможных опасностей и порочных созданий, слоняющихся по пустыне, ворота при наступлении темноты запирались и не отворялись до рассвета.

— Отведи меня к нему.

Сетх распахнул перед мастером дверь, затем забежал вперед, прокладывая дорогу вниз по лестницам и сквозь залы из песчаных камней.

Много веков назад главную башню Алказара выдолбили из огромного пласта песчаного камня. Родившись в пустыне, Алказар был обречен остаться плоской каменной глыбой, но природный вертикальный разлом в его северной части образовал внутренний двор под открытым небом. Сама же башня была высечена из окружающих этот двор отвесных скал, выплавленных в прямые башни, крученые шпили и гигантские памятники древним королям. Это был замок, заключенный в панцирь из песчаника, личное владение и убежище Гильдии Убийц.