Врата войны

— Что?.. Нет. Как Григорий Иванович — нет. Что ты! Так умеет только Бурлаков. И Поль. Хотя у Поля хуже получается. Ты, может быть, тоже научишься. Если проведешь здесь несколько лет.

— Я пробовал. И, кажется, сумел, когда пришел в ярость.

Кори улыбнулась:

— Ты способный. Но если ярости нет, сойдет и боль. Очень сильная боль. Испытай при случае. Присаживайся, я налью тебе виски. — Герцогиня указала Виктору на обитое кожей кресло с высокой спинкой.

Она явно хотела сблизить дистанцию.

— Поль не должен был вас оставлять в этом опасном мире без защиты, — заметил Виктор, беря из ее рук стакан. Он намерено выделил голосом «вас», но герцогиня сделала вид, что не заметила его холодности.

— Почему без защиты? Поль считал, что генерал может меня защитить. К тому же, пока Поль был здесь, Хьюго не позволял себе ничего подобного. Напротив, был до приторности вежлив. Ручонки держал за спиной. Не думаю, что я ему нравлюсь, во всяком случае, не больше, чем другие женщины. Ему просто хотелось одержать победу над Полем. Хотя бы так.

— Расскажите Бурлакову о «подвигах» охранника.

— Бесполезно. Все, что касается Хьюго, — для Бурлакова табу. Хьюго сумел подобрать «ключик» к генералу. Обвинения в адрес начальника охраны отметаются небрежным жестом. — В голосе Кори слышалась плохо скрытая ярость. Похоже, ей уже доводилось искать правды у Бурлакова, но это ни к чему не привело. — Хьюго догадывается о слабости генерала и пользуется своим положением беззастенчиво. У него даже теория есть: что он любого может заставить плясать под свою дудку. И, кажется, ему многих удалось подчинять. — Она осушила свой стакан и поставила на столик у кровати. — Но, право же, что это мы все о Хьюго и о Хьюго. Поговорим лучше о тебе. Ведь ты — сын Поля! — герцогиня внимательно оглядела Виктора, как будто боялась упустить какую-то мелочь. — Вы в самом деле очень похожи. Может быть, ты — клон? Ты не проверял ДНК?

— Знаете, не было охоты.

— Расстегни рубашку, — попросила она. Впрочем, если судить по тону, то больше подходило «потребовала».

— Зачем?

— Не то, о чем ты подумал! И говори мне «ты» — мы ведь родственники. Не бойся, насиловать я тебя не стану.

Она сама довольно бесцеремонно рванула рубашку у него на груди. Оторвалась пуговица.

— У Поля слева под ключицей родимое пятно. У тебя такого нет.

— Для тебя это имеет какое-то значение? — пожал плечами Виктор, поправляя рубашку.

— Не знаю. Я еще не решила. Ты женат?

— Нас предупредили, что обручальные кольца лучше не брать — это привлекает маров.

— Я серьезно.

— Считай, что женат. Во всяком случае, сам я себя считаю женатым. Почти. У меня невеста на той стороне.

— Невеста. Это почти, — передразнила она, — ничего не значит. Отговорка.

Она выглядела лет на тридцать пять. Но если Рафу — двадцать три, то герцогине должно быть под пятьдесят. Что ей нужно? Секса? Секс с мачехой. Почти как в греческой трагедии. А потом отец, которого Виктор ни разу в жизни не видел, прирежет сына, вернувшись с той стороны весной.

— Завтра я уеду в замок. До весны, — заявила Кори. — Я заметила, ты не ладишь с Хьюго. Поедем со мной. Мне нужен преданный человек. Надежный. Как ты.

— Почему бы тебе не остаться в крепости? Боишься Хьюго? Не ладишь с Бурлаковым?

— Ты задаешь слишком много вопросов. Догадайся сам. И потом я не могу остаться. Кто-то должен охранять замок. Просто потому, что он стоит на перевале. Это ключ к Лысым горам. Не хочу, чтобы замок захватили мары и все разграбили. Или эти психи из Валгаллы — они тоже хотели бы овладеть перевалом. Обычно в замке оставался до весны Поль. Но раз его нет, буду зимовать я. Стража предана, стены неприступны.

— Тогда зачем вы привезли Рафа сюда?

— Рафу нечего делать в замке, — отрезала Кори. — Так ты поедешь со мной?

— Нет.

Она засмеялась. Смех у нее был лающий, некрасивый.

— Не бойся, раз ты считаешь себя женатым, я не буду тебя обольщать. У меня правило: не заводить романы с женатыми мужчинами. — Она вздохнула.

— Почему ты живешь здесь, в этом мире? Он не создан для женщин, он жесток.

— Любой мир не для женщин, — парировала Кори. — Здесь хотя бы нет старости. Ненавижу старость, — она выговорила это с такой яростью, что Виктор посмотрел на нее с удивлением. — Знаешь, сколько мне лет? — спросила она с вызовом. — Мне — пятьдесят один. А я выгляжу моложе тебя. Проживу еще лет двадцать — и этого мне хватит вполне. Умру молодой.

— Можешь умереть и завтра. Здесь ничто не гарантировано.

— На той стороне тоже мало что гарантировано. Кроме старости. — Герцогиня помолчала. — А хоть бы и завтра. Думаешь, меня это пугает? Я прожила достаточно, ярко прожила. Вряд ли то, что ждет меня впереди, будет лучше, чем было. Я не боюсь смерти. То есть тело, конечно, боится, это неизбежно. Но я думаю о смерти почти спокойно. Во всяком случае, знаю одно: на ту сторону не пойду. Ни за что.

— Поль предлагал идти вместе?

Герцогиня вновь наполнила бокалы: