Врата Войны

— Шанс победить, конечно же, есть, и немаленький, — ответил Гудериан, — потому что пришельцы хоть и хорошо вооружены, но очень немногочисленны, и их вполне можно одолеть за счет подавляющего численного превосходства. Но самое страшное совсем не в них. Самое страшное в том, во что превратилась в двадцать первом веке Германия, стоит ли нам вообще сражаться при таком раскладе…

Гудериан открыл привезенный с собою портфель и начал выкладывать оттуда стопки газет, плотные пачки бумаг и фотографий, а так же несколько ярких глянцевых журналов.

— Все это, мой фюрер, — сказал он, — было подброшено к моему штабу позапрошлой ночью. Вот это будет оружие пришельцев пострашнее непробиваемых панцеров с длинноствольными двенадцатисантиметровыми пушками и самоприцеливающихся противосамолетных и антипанцерных ракет, потому-то такая информация, подброшенная опытной рукой бьет по сознанию наших старших офицеров, отнимая у них волю к победе. Гитлер, брезгливо перебиравший германскую прессу двадцать первого века, поднял на Гудериана пустые, будто стеклянные глаза.

— Мой добрый Гейнц, — сухим не выражающим эмоций голосом произнес он, — когда ты привез сюда эту дрянь, то ранил меня в самое сердце. Зачем ты это сделал?

— Затем, мой фюрер, — ответил Гудериан, — чтобы вы осознали, что никакой помощи со стороны наших потомков не будет. Именно так восприняли эту «дрянь» мои офицеры. Та Германия сама нуждается в помощи. И еще затем, чтобы вы поняли, что такого рода психологическое оружие может применяться очень широко, и что мы с этим ничего не сможем поделать. Должен сказать, что вместе с теми газетами и журналами, которые я привез вам сюда, было несколько изданий, мягко скажем эротического содержания. Так вот, эти журналы почти сразу же пропали бесследно, и даже ГФП не смогло дознаться об их судьбе, а уж они старались. Для того, чтобы разложить наших солдат и офицеров наряду с обычной агитацией в ход могут пойти самые тайные желания и самые низменные инстинкты, например, листовки на которых агитационные материалы представлены в виде непристойных картинок.

— Ерунда, мой добрый Гейнц, — отмахнулся Гитлер, — не так уж наши солдаты и глупы, чтобы поддаваться на непристойную мазню. Арийский дух переборол многое, сумеет перебороть и эту проблему. Надо только объяснить нашим солдатам и офицерам, что такое разложение у потомков наступило оттого, что их дух был подорван поражением в этой войне, а победители позаботились о том, чтобы упав один раз, он никогда больше не мог бы восстановиться. Наши солдаты сильные люди и они поймут такие аргументы. Сейчас меня волнует совсем другое. Скажи мне мой добрый Гейнц, можем ли мы хоть как-то противостоять суперпанцерам пришельцев или у нас нет для этого необходимых средств?

Гудериан провел рукой по выгоревшим на солнце усам.

— Мой фюрер, — сказал он, — создать панцер, который мог бы противостоять суперпанцерам пришельцев в короткие сроки просто невозможно. Или у наших инженеров вообще ничего не получится, или сконструированный ими уродец будет иметь такое множество скрытых недостатков и детских болезней, что окажется совершенно небоеспособным. Но это еще не означает невозможность противостоять суперпанцерам пришельцев. Для борьбы с ними вполне можно применять пушки flak-18/36/37, flak-41, flak-38/39 и flak-40. Правда, я не особо уверен насчет зениток калибра восемь-восемь, чья бронепробиваемость может оказаться не достаточной, но зато вполне уверен на счет калибров десять с половиной и двенадцать и восемь. Вопрос только в том, что эти пушки имеют очень высокий силуэт из-за чего они очень заметны на поле боя и кроме того, их у нашей армии пока еще очень мало. Даже не все летные части получили себе такое мощное зенитное прикрытие.

— Хорошо, мой добрый Гейнц, — воскликнул Гитлер, — ты езжай к себе на фронт и сражайся, а мы постараемся сделать все возможное, для того чтобы у тебя было все необходимое для одержания победы. Иначе, сам понимаешь, погибнем не только мы, погибнет весь великий германский народ и погибнет без остатка и права на возрождние. А потому сражаться, сражаться и еще раз сражаться.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА