Врата времён (СИ)

Своими испепеляющими взглядами они буквально заставили его сказать.

-Ладно. Последняя тайна… Через Врата можно вернуться на Землю, в наше родное время… А я так хочу её увидеть, вдохнуть аромат солёной морской воды, взглянуть на закат, на рассвет, на наш город, на дом; какой же я неутолимый романтик! Ему (Нанамэ) не понять меня… Не понять… Знаю, смешно так говорить о себе, ведь он также романтик, и это всё ему ещё предстоит прочувствовать, но сейчас… — он говорил, смеялся и тряс головой, а строки наливались и наливались эмоциями, — Нас разделяет одно «но». Стена. Непреодолимый барьер. По имени Макото Ямонаки. Подумать только, как же сильно я любил её! Я был готов на всё! Я не видел вокруг себя ничего! Ради пустышки? Ради, как казалось, любви… Для меня она навсегда останется лишь той тенью, напрасно пролитыми слезами, не более.

Бедный Нанамэ! Бедный я! Как тяжело ему в сей миг! Он считает, что я смеюсь над его чувствами, говоря, что он безнадёжен, но ведь я наоборот пытаюсь объяснить ему, что гнаться за такой мечтой — бессмысленно! Что из-за неё всё случилось! Все войны, смерти, разрушения… Так было всегда. Не будь её, я говорю о любви, не было бы этой Макото… Но полно говорить о ней! Хватит! Сколько сил, времени, пота и крови потерял я из-за этой девушки! Она не стоила этого, не стояла ничего! Подумать только… Ради неё я отдал всю жизнь!

Нанамэ не должен знать, что Врата могут вернуть на Землю. Я специально молчал и помогал ему, обещая сладкую встречу, я же сделаю наоборот. Думал, что не скажу ему этого — до самого конца, а потом сошлюсь на ошибку. Пусть наслаждается предвкушением, так будет лучше и ему, и всем нам! На этом всё, мне больше нечего Вам добавить.

И астронавты выслушали его, ни разу не перебив, и благодарно кивнули, сказав, что «так будет».

***

Смеркалось. Время в корабле шло медленно. Лили что-то читала, её взор то бегал между строчек, то устремлялся на астронавтов. Тиль и Нанамэ сидели у мониторов, но результаты поиска явно были ошибочными: они указывали на их корабль. Как будто у них все камни.

-Здесь что-то не так…

-Безусловно, — согласился л’лаар, — это какая-то ошибка! Наверное, невдалеке есть сильный энергетический источник, вот техника и сходит с ума. Тем более — у нас только семь камней! — его голос сквозил театральной наигранностью. Что-то, действительно, здесь было не так.

Как говорил сам Тиль, долго быть обладателем одного из камней (и неважно какого) опасно. У каждого элемента свои «противопоказания». Однако, даже зная это, Тиль попался в собственные сети. Л’лаар долго взирал в глубины своего камня, искусно прятал его от Нанамэ, любовался по вечерам, когда никто не видел его; так как этот осколок и был недостающим, восьмым. Он сумел сохранить его ещё с прошлой «жизни», а в жизни нашёл… он редко вспоминал то, где нашёл его. И уже давно позабыл это. Но беда в другом — осколок. Это не больше, чем призрак, наглядный образец цвета и формы. Хотя что форма, что цвет не раз подводили их. Помнится, были такие «камни», которые сперва выглядели по одному, а затем, с прошествием времени, преображались до неузнаваемости, а то и исчезали совсем….

Постепенно это давало о себе знать: мысли Тиля туманились, он ловил себя на том, что думает только об убийстве, о смерти Нанамэ, конечно же. Он стал одержим, хотя ещё недавно говорил с воодушевлением, что просто обманет его.

«Спокойной ночи Нанамэ, прощай! Прощайтесь с жизнями, все вы!»

***

-И где камень? Мы изучили всё — в других местах его нет, — сказал Керман и пожал плечами. Кажется, за время последних путешествий он немного отошёл от Тиля и стал больше дружить с японцем. Видимо, ему надоели сказки нечеловека. Но кое-что не давало ему назвать свои отношения с капитаном дружескими — Она. Снова эта Макото! Как надоели ему эти глупые мысли о прошлом! Слыша их в очередной раз, астронавт глядел на Лили и думал: «Вот девушка. Она красивая, добрая, милая… И главное — она живая! Что ему неймётся? Чего не хватает? Чем покорила та? Когда рядом есть такая красавица…»

Измождённые космонавты спали. Голова Нанамэ лежала на клавиатуре — он так и не сумел сделать новые расчеты, и тихо сопел, не видя ни снов, ни мыслей, ни кошмаров, — ничего, но главное: не ведая о том, что творилось за гранью сна…

«Если я убью его сейчас, в месте, где мы всегда на виду друг у друга, — мне суждено тоже, что и Нанамэ — смерть! И никакой Земли! Ведь он — это я! Значит ли это, что я всё равно умру? Когда погибнет он моей смертью — вернётся к Ней или остановится на пути к мечте. А если выстоит и продолжит, он станет таким, как я? Нас станет двое? Нет… Это тоже недопустимо!

Известно, что Макото — „плод больного воображения“. У путешествия нет цели, а у меня — она есть! Но всё, кончаю вести эту речь! Пора приниматься за дело!» -и Тиль, крепко зажал сталь пальцами, выхватил из кармана нож, который так бережно хранил всё это время, и отправился к Нанамэ Кико.