Врата. За синим горизонтом событий

– Я чрезвычайно устал, Зигфрид, – говорю я.

– Да, я знаю, Боб.

– Я бы хотел выпить. – Вслед за этим раздается щелчок и Зигфрид услужливо подсказывает мне:

– Только что за вами открылся шкаф. В нем очень хорошее шерри. К сожалению, вынужден предупредить, что оно сделано не из винограда. Служба здоровья не позволяет такую роскошь. Но не думаю, чтобы вы почувствовали, что оно сделано из природного газа. Да, и к нему добавлено немного ТГК[2].

– Святый Боже! – выдыхаю я, уже исчерпав всю свою способность удивляться. Шерри, как он и сказал, очень хорошее, и я чувствую распространяющуюся внутри теплоту.

– Ну хорошо, – удовлетворенно произношу я, поставив стакан. – Ладно. Когда я вернулся на Врата, экспедицию уже объявили погибшей. Прошло около года сверх срока. Ведь мы были почти внутри горизонта событий. Ты разбираешься в растяжении времени? Ну, не важно, – говорю я, прежде чем он успевает ответить, – вопрос риторический. Я хочу сказать, произошло то, что называется растяжением времени. Вблизи сингулярности происходит временной парадокс. По нашим часам прошло 15 минут, а по часам Врат… или любым другим часам в нерелятивистской вселенной – почти год. И…

Я наливаю себе еще и потом храбро продолжаю:

– Если бы мы приблизились еще, то двигались бы все медленнее и медленнее. Медленнее, и медленнее, и медленнее. Чуть ближе, и пятнадцать минут растянулись бы на десятилетие. Еще ближе – и на целое столетие. Мы были совсем рядом. Мы находились почти в западне, все мы. Но я выбрался.

Я вспоминаю кое-что и смотрю на часы.

– Кстати, о времени. Я уже на пять минут превысил свое время.

– У меня сейчас нет других сеансов, Боб.

Я смотрю на него.

– Что?

– Я очистил свое расписание перед встречей с вами, Боб, – мягко, словно больному, говорит Зигфрид.

Я не повторяю вслух «Святый Боже», но мысленно именно эта фраза и вертится у меня в мозгу.

– Я чувствую себя прижатым к стене, Зигфрид! – сердито восклицаю я.

ОТНОСИТЕЛЬНО ПИТАНИЯ

В: Что ели хичи?

Профессор Хеграмет: То же, что и мы, вероятно. Я думаю, они были всеядными, ели все, что попадалось. Мы вообще-то ничего не знаем об их рационе, если не считать сведений о полетах к оболочкам.

В: Полеты к оболочкам?

Профессор Хеграмет: Зафиксированы по крайней мере четыре курса, которые вели не к другим звездам, а пролегали в окрестностях Солнечной системы. В районе кометных оболочек, примерно в половине светового года. Эти полеты были признаны бесполезными, но я так не считаю. Я предлагал комиссии присудить за них научные премии. Три полета завершились в метеоритных роях. Четвертый – в районе кометы, все в ста астрономических единицах от Солнца. Метеоритные рои – это обычно остатки старых комет.

В: Вы хотите сказать, что хичи питались кометами?

Профессор Хеграмет: Они ели то, из чего сделаны кометы. Вы знаете, из чего они состоят? Углерод, кислород, азот, водород – те же самые элементы, что вы едите за завтраком. Я считаю, они использовали кометы как источник для производства пищи. Я также считаю, что рано или поздно в районе комет будет обнаружена пищевая фабрика хичи, и тогда, может быть, на Земле никто больше не умрет с голоду.

Иногда нас давит, иногда мы горим,
Иногда нас режет на куски,
А иногда мы получаем крупные премии,
И всегда мы боимся.
Маленькие хичи, обогатите нас.