Врата жизни

По крайней мере, надежда у него оставалась. Надо любой ценой обогнуть этот мыс. Он был уже так близко, что отчетливо виднелись огромные скалы. Однако до них еще оставалось немало, свет стал ярче, и Гарольд лучше различал детали. До него доносился теперь странный шум. Он подумал, что это не просто волны бьются о камни, что-то другое. И еще начинался отлив, и это заставляло его все сильнее бороться со стихией. Конец уже близок, пришло ему в голову. Все равно – не сдаваться, нельзя сдаваться!

Внезапно над кромкой мыса вспыхнуло яркое пламя. Гарольд посмотрел туда – огонь мерцал, словно загорелся на самом обрыве. И в этом неожиданном свете он разглядел фантастические фигуры, как будто танцевавшие у костра. Вероятно, те люди видели его, они подавали какие-то сигналы, но он никак не мог понять, что все это означает. Темные силуэты в световом обрамлении, и только. Наверное, они хотят приободрить его, придать ему моральных сил. Помощь совсем рядом!

Несколько раз, поворачивая голову в сторону, он видел фигуры и свет, но картина была неотчетливая; кажется, огонь ослабел. Но потом вспыхнул с новой силой, и фигуры снова подавали какие-то сигналы. Он сбросил темп, приподнялся над водой, пытаясь присмотреться. Гарольду казалось, что он сходит с ума. Он провел по лицу рукой, глаза страшно резало от соли, но на мгновение зрение очистилось.

Кто-то на краю обрыва отчаянно махал руками, словно желая сообщить ему: прочь! Держись дальше! Это была женщина. Слева от себя Гарольд видел бурную белую пену, сквозь которую вздымались острые, чудовищные клыки скал. Внезапно он увидел грозившую ему опасность и развернулся назад, в море, стараясь скорее удалиться от этих жутких камней.

Но эта женщина! Ее образ запечатлелся в его памяти, словно удар молнии. Женщина в алом платье, с гривой пламенно-рыжих волос, развевающихся по ветру! Разве есть на свете другая такая? Нет! Нет! Это было лишь видение! Ему привиделась та, которую он любил, она пришла, чтобы спасти его в момент величайшей опасности!

Сердце его вспыхнуло новой надеждой. Но перед ним была теперь лишь непроницаемая чернота моря, и он отчаянно плыл в эту грозную пустоту.

Постепенно силы его пошли на убыль, он потратил их слишком много на этот новый рывок. Гарольд перевел дыхание и оглянулся в сторону берега. Еле шевеля губами, он прошептал: «Мечта! Видение! Она явилась, чтобы предостеречь меня!» Теперь все исчезло. Утесы, береговая линия, темные скалы, пена волн, силуэт женщины, которую он так любил.

До него доносился рокот волн, разбивающихся о скалы, скрытые теперь от глаз. Только звуки, но прежние картины исчезли: ни силуэтов на утесе, ни яркого огня… Он был в море один, в темноте и леденящем холоде.

И тогда его охватило отчаяние.

«Слепец, слепец!» – твердил он про себя, буквально опуская руки и переставая плыть. Большая волна ударила в лицо, и сработал инстинкт, заставивший его снова цепляться за жизнь. Гарольд поднялся на поверхность, вздохнул поглубже, преодолевая отчаяние. Вслепую, наугад он двинулся дальше, не понимая, ведет этот путь к спасению или гибели. Если закрыть глаза, обостряется слух. Все чувства его были напряжены до предела, а раз уж зрение сейчас бесполезно… Ему обжигало соленой, холодной водой лицо, боль резала глаза. Но он греб и греб, автоматически, не думая, доверившись судьбе и природе.

Казалось, прошла целая вечность, как вдруг, посреди моря, он услышал человеческий голос: «Сюда! Хватайте повод!» Голос был приглушен ветром и ревом воды, но он не чудился Гарольду, он был совсем рядом. Слепота и мучительная боль не давали ему возможности сосредоточиться и понять, кто здесь и что хочет от него. Пусть его оставят в покое, он будет грести, плыть и плыть, а потом затихнет, пойдет ко дну. Как хорошо! Прекратится эта мука! Но странный голос не отставал, он настойчиво твердил: «Держитесь! Хватайте повод!», какая-то бессмыслица… У Гарольда не было сил отвечать, но он все же попытался произнести: «Где? Где вы? Помогите! Я ничего не вижу». Чья-то рука схватила его за запястье и направила к веревке или ремню, он не мог понять. Откуда тут повод? Гарольд инстинктивно сжал ремень и буквально повис на нем. Силы утекали, последние капли жизни. Все происходящее представлялось ему нелепым сном. Какой-то человек в волнах! Повод! Лошадь! Кажется, он слышал ее тяжелое, громкое дыхание…

И снова прежний голос: «Держитесь! Крепче! Господи, он совсем ослаб! Надо его привязать!» Гарольд слышал все это сквозь мглу, что-то обвилось вокруг его запястий. А потом его онемевшие пальцы разжались, в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Глава XXXIII. Покои королевы