Вражда, Любовь и Напарники

— Но это еще не все. Помощь мне будет тебе на пользу, — продолжил я, раздумывая, как же аккуратно преподнести информацию, не сообщив ничего, что отцу знать не стоило. Он был слишком предприимчивым, чтобы не попытаться обернуть ситуацию в свою сторону.

— И что за польза? — высокомерным тоном спросил он.

— Сохранение бизнеса. Скажем так, кое-кто активно экспериментирует с дурманом. Наркотик вызывает сильное привыкание, и если он получит распространение, то столицу ждет хаос, — сообщил я полуправду. Лицо отца сделалось задумчивым.

— Я слышал об этом. Мои люди замечают странные передвижения по тоннелям, — сказал он и, подозрительно взглянув на меня, добавил: — И что, он вызывает только привыкание? Насколько силен эффект? Должно быть что-то серьезное, раз ты пришел ко мне.

— К сожалению, остальной информацией не располагаю, — ответил я, сохраняя невозмутимость. Но отца это не убедило.

— Понятие моей выгоды весьма субъективно. Пока я не вижу веской причины для того, чтобы помогать тебе.

— Это верно. Но не зря ведь я первым обозначил твои прегрешения. Они основной рычаг.

— Ты не посмеешь, — прошипел он.

— Посмею. Не поможешь мне — и я раскрою всем твои секреты, — заверил я холодно, спокойно и решительно. И абсолютно искренне добавил, смотря в глаза отцу: — Мне нечего терять.

Ярость схлынула с лица Итана Дарлинга подобно отливу, обнажившему дно. Посмотрев на меня долгим изучающим взглядом, он наконец сухо кивнул:

— Ты получишь и жетон, и деньги для оплаты прохода. Но на этом все. Я больше не хочу тебя видеть.

— Хорошо, договорились, — ответил я с той же интонацией. — Больше постараюсь тебя не тревожить, отец.

 Глава 30 Неоднозначность всего

Клара

— Что ж, а теперь поговорим. — Джозеф протащил ко мне по полу стул, что стоял у стены. Противный скрежет разорвал тишину.

Спальня этого человека выглядела безлико, никаких личных вещей. А может, это вовсе и не его комната?

— Садись, — небрежно бросил он. И когда я подчинилась, добавил: — Умница.

Пока мне оставалось лишь слушаться его. Сейчас был не самый подходящий момент, чтобы сбегать из логова бандитов.

Джозеф подошел к тумбочке и наполнил водой из кувшина пустую кружку. Свет от магического кристалла под потолком был неярким, больше очерчивал образы и бросал кривые тени от предметов на пол.

Происходящее напоминало дурное сновидение. Только человек рядом состоял из плоти и крови, а не являлся плодом фантазий, и его можно было убить. Приятное дополнение.

— О чем думаешь? — Бандит вспомнил обо мне и, чуть помедлив, заметил: — Кровожадность тебе к лицу.

Будто мысли прочитал…

Должно быть, я для него открытая книга. Тогда как он для меня до сих пор оставался загадкой. Я совсем его не понимала…

На площади Великого Чародея он завладел моим вниманием, расположил к себе, а во время собрания организации испугал настолько, что кровь застыла в жилах. Недавно дрался со мной, будто испытывая, а в тоннеле грозился сломать… И я точно не знала, что он имел в виду, ведь людей можно ломать и в буквальном смысле. Например, их кости.

Джозеф поставил кружку на тумбочку и подошел ко мне, присаживаясь на корточки. В его глазах угадывался безумный блеск, и мне совсем не нравилось то, как он на меня смотрел. А еще я не понимала, когда и зачем он надел только одну перчатку, отливавшую металлом.

— Значит, пять лет как окончила академию? И почему стала следователем? Нравится форменный китель? — В каждом его вопросе звучала ничем не прикрытая издевка и пренебрежение.

— К чему эти вопросы?

Джозеф сощурился.

— Заполняем антракт. Скоро грядет продолжение спектакля, — загадочно произнес он, распрямляясь.

— Хочешь меня убить?

— Нет.

— Тогда почему мы в этой комнате?

Джозеф медленно двинулся вперед, заходя мне за спину. Я попыталась повернуться следом, чтобы не терять мужчину из виду, но его ладони легли на мои плечи, резко надавив.

— Лишь здесь я уверен, что нас не подслушают, — склонившись, сказал он мне на ухо. Его голос напоминал сталь — такой же твердый и беспощадный. — А теперь пора начинать. Будет неприятно, но извинений от меня не жди.

Его ладонь накрыла мой рот. Я задергалась от боли и того, как знакомо запылали огнем губы и кожа лица. Свободная рука мужчины обвила мою грудную клетку, сдерживая и не давая подняться.

— Ну-ну, потерпи еще немного и все закончится. Все ради общего блага, — шептал Джозеф.

Дурман, горячий как раскаленные угли, проникал в самую плоть, принося боль, что после сменялась наслаждением и желанием, и похищая сознание.

Комнату озарила запоздалая вспышка света — я попыталась призвать Луну, до этого летавшую над ночной столицей, но не смогла — магия перестала меня слушаться.

Меня вновь отравили, пусть в этот раз доза яда и была гораздо меньше. Мысли замельтешили, то исчезая, то появляясь вновь, не давая сосредоточиться на чем-то. Секунды немой борьбы, и в сознании неожиданно воцарилась тьма, погрузившая меня в сон.

Шлеп!

Я судорожно задышала, распахнув глаза и тут же сощурившись от яркого света. Щека пылала, голова гудела от боли. На несколько секунд передо мной появилось расплывающееся лицо Джозефа.