Враждебные воды

Пауза была достаточно продолжительной, чтобы вывести Шейфера из себя. Иногда можно и прикрикнуть:

— Вам задал вопрос заместитель начальника разведслужбы при главнокомандующем ВМФ в Атлантическом океане, мистер!

— «Аугуста», адмирал. Лодка капитана первого ранга Джеймса Вон Сускила.

Одна из новейших торпедных подлодок во всем флоте под командованием одного из самых дерзких капитанов. Они были созданы друг для друга.

— Очень хорошо. От него что-нибудь поступило за последние сутки?

— Ему предписано…

— Мне известны его предписания. Я задал вопрос.

— Я могу проверить, адмирал.

— Блестящая идея. — Он нажал на рычаг и позвонил в оперативный отдел CinCLANRDLT. Он предложил поднять в воздух Р-ЗС «Орион» с базы морской авиации на Бермудах и провести воздушную разведку. Это делалось в обход упрямых подводников и могло сработать.

Президент Рейган находился в Кемп-Дэвиде. Министр обороны планировал заграничную поездку в связи с предстоящей встречей в верхах в Исландии. Если К-219 попала в такую же передрягу, как и «Хиросима» в семьдесят втором, о выходных в Вашингтоне можно забыть.

К-219

Если в кормовых отсеках еще как-то удавалось поддерживать сносные условия путем вентилирования в атмосферу, то в третьем отсеке, особенно в центральном посту, работать стало невозможно. Люди уже более пяти часов находились в средствах защиты. Все мыслимые нормативы давно истекли. И хотя никто и не думал жаловаться, тем более впадать в панику, чувство обреченности постепенно овладевало всеми.

Первыми это поняли командир и механик.

— Пульт ГЭУ! Капитульский! Что с реактором?

Мокрый от пота, похожий на чудовище в своей маске, Капитульский давно утратил чувство реального времени. Как роботы, он и его подчиненные продолжали контролировать работу последнего реактора, обеспечивая агонизирующую лодку электроэнергией. Хотя лодка лежала в дрейфе и турбина стояла, она все еще была готова к даче хода. Но понадобится ли это?

— Мы контролируем реактор, но… Теперь, я думаю, он не нужен. Потому что с ним может произойти то же самое, что и с первым. Причем в любой момент.

— Вы сможете обеспечить вывод ГЭУ и расхолаживание реактора?

— Сейчас — да. Пока еще да.

— Если я правильно понял тебя, его надо глушить, и прямо сейчас?

— Так точно. Прямо сейчас.

При этом никто из них старался не думать о том, что произойдет, если они, а точнее автоматика, не сумеют заглушить оставшийся в работе реактор. Ведь в седьмой отсек войти уже невозможно!

— Так… Ну, хорошо. Готовьтесь к выводу установки…

23.15 Начата подготовка к выводу из действия ГЭУ левого борта.

Сейчас только в центральном и на пульте ГЭУ знали, что грозит им всем, если автоматика не сработает. За время аварии командир пережил уже многое, но этот момент был одним из наиболее критичных.

Когда-то Геннадий отмечал в записной книжке каждый ввод и вывод ядерной установки, но давно сбился со счета. Теперь он не имел права ошибиться, поскольку никто не сможет исправить его ошибку. Обычная, многократно выполняемая работа превратилась в проблему номер один.

Поэтому каждый про себя произнес: «Слава Богу!», когда услышал доклад с пульта:

23.30 — Сброшена защита реактора левого борта. Левый реактор заглушен всеми штатными поглотителями. Установка переведена в режим расхолаживания.

По погасшему, но через минуту восстановленному освещению стало ясно, что какое-то время аккумуляторная батарея, расположенная в первом и втором отсеках, позволит им продержаться. Кроме освещения батарея обеспечивала работу основных механизмов и, главное, насосов охлаждения обоих реакторов. Проблема ядерной безопасности была решена окончательно. Но что будет дальше? Как говорит штурман Азнабаев, проблемы надо решать по мере их поступления.

Очередная проблема не заставила себя ждать. Ровно через пять минут произошло короткое замыкание и возгорание пусковой станции гребных электродвигателей в десятом отсеке. И, хотя оно тут же было ликвидировано, стало ясно, что в кормовых отсеках больше делать нечего. Да и в носовых, пожалуй, тоже…

Британов поднялся на мостик и сорвал с лица уже опостылевшую маску. Те, кто был там, пристально вглядывались в своего командира. От него, и только от него, зависела сейчас их судьба, а значит, и жизнь. Именно теперь он царь, Бог и воинский начальник!

Сколько бессмысленных жертв принесено в угоду неприемлемому в мирное время принципу «Любой ценой!». Что может быть дороже человеческой жизни? Неужели цена пусть и стратегической, но почти отслужившей свой срок лодки?