Враждебный портной

– Музыка толстых, – вспомнил Каргин слова великого пролетарского писателя Максима Горького.

– Не в этом дело, – небрежно заметил Р. Т., даже не повернувшись в его сторону.

– А в чем? – осторожно полюбопытствовал Каргин.

– Видишь ли, это, можно сказать, народная американская песня, – пояснил Р. Т. – Неважно, что ее придумали негры – потомки рабов, среди которых было мало толстых.

Каргин пристыженно молчал, проникаясь глубиной высказываемых Р. Т. соображений. Человек с золотой тростью не мог говорить глупостей.

– Можешь себе представить русского, – продолжил Р. Т., – пусть даже песенно, но лезущего в строй святых? – И после паузы: – В храм со свечкой – да; к чудотворной иконе – да; к попу: «Благослови, батюшка!» – да; в миллионную очередь к поясу Богородицы – да! Но чтобы… to be right there in that number… – осуждающе покачал головой Р. Т.

– А немца можешь себе представить? – вдруг спросил Каргин.

– Эти еще хуже, – вроде как даже обрадовался идиотскому вопросу Р. Т., – не сами – in that number, а… – обернулся на заднее сиденье: не затаился ли там немец? – самого Gott загнали в свой фашистский строй. Что там было выбито у них на солдатских пряжках? Gott mit uns! За это, – добавил после паузы, – и получили пряжкой по харе!

– А на пряжках люфтваффе, – вспомнил Каргин (об этом ему поведал много лет назад одноклассник по фамилии Гогот, ходивший в джинсах, заправленных в высокие шнурованные сапоги и носивший во внутреннем кармане германский Железный крест как талисман), – «Gott mit uns!» не выбивали.

– Еще бы, – усмехнулся Р. Т. – Gott бы в небесах такого не потерпел. В небесах он вообще, – понизил голос, – значительно строже, чем на земле. Особенно к летающим на самолетах грешникам.

– Значит, нам на Запад никак? – вздохнул Каргин.

– Никак, – подтвердил Р. Т. – Нам вообще пока дико везет, что англосаксы периодически опускают германцев, а не объединяются с ними в едином порыве нас уничтожить. Но все, – добавил мрачно, – к этому идет. Знаешь, как звучит на русском их лозунг «God bless America»?

– Как?

– Гад влез в Америку! – объявил Р. Т. – Через эту пропасть не перепрыгнуть. Мы верим в разных богов.

– Чей сильнее? – спросил Каргин.

– Не знаю, – нахмурился Р. Т., – у человечества пока нет ответа на этот вопрос.

– У человечества нет, а у нашей православной церкви есть! – возвысил голос Каргин, поймав взглядом мелькнувший и мгновенно спрятавшийся между домами золотой купол. У меня тоже есть! – хотел добавить он, но не успел.

«Ягуар» круто свернул на платную парковку у Киевского вокзала.

– Опаздываем на поезд? – выбрался из машины Каргин.

– Нам в метро, – помахал кому-то рукой Р. Т.

На залитой солнцем площади перед спуском в метро между тем происходили какие-то приготовления. Из подкатившего фургона выскочили обнаженные до пояса загорелые молодцы в шароварах и туфлях с загнутыми носами. Каргин решил, что намечается цирковое представление. В последнее время в Москве их часто устраивали – в парках, на бульварах и даже во дворах на детских площадках. Клоуны там были разные, но почему-то все – кто походкой, кто лицом, а кто голосом или еще чем-то неуловимым – удивительно напоминали президента. Недавно Каргин самолично отогнал от «Главодежды» незваных циркачей, затеявших двусмысленные акробатические упражнения на расстеленном красном ковре с надписью: «Конституция Российской Федерации».

«Ладно, ладно, сейчас уедем, – недовольно отозвался на угрозу Каргина вызвать полицию самый наглый акробат в обтягивающих трико с картинно выпирающим членом и с карикатурной короной на лысоватой голове. – Но почему? Вот же его машина!» – кивнул в сторону серебристого «ягуара» Романа Трусы.

«Ну и что?» – гневно спросил Каргин.

«Так ведь это же… – пожал плечами неприличный прыгун, – его проект. Он платит. Не веришь – спроси, когда увидишь».

Каргин спросил. Р. Т. и не подумал отпираться.

«Пусть лучше людей веселят нищие фокусники возле дома, – сказал он, – чем они потащатся на майданы протестовать против фокусников-миллиардеров».

Тем временем загорелые молодцы в шароварах извлекли из фургона что-то вроде открытых носилок или паланкина, водрузили это позорное наследие рабовладельческого прошлого на плечи и со всех ног устремились к серебристому «ягуару». Добежав, опустились на колени. Роман Трусы с удобством расположился в паланкине, небрежно сунув под спину дворцового вида подушку.

– Поехали! – видимо, вспомнив первого космонавта Юрия Гагарина, махнул он белым платком.

Молодцы легко подняли паланкин, мерной поступью (видать, имелся опыт) двинулись к метро.

– Ты – рядом, – велел Каргину Р. Т.