Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Что случилось, боярин? Поведай нам, — спросил отец Михаил.

— Плохи дела, отче, — мрачно ответил Кирилл. — Прибыл в Ростов из Владимира воевода Василий с дружиной, начал бесчинствовать, притеснять жителей. Народ ропщет, волнуется.

— Да так и до кровопролития недалеко, — заметил священник. — А что князь ростовский Константин Васильевич?

В горницу вошёл Варфоломей.

— Раз пришёл, сынок, садись и слушай, — сказал Кирилл и продолжил. — Князь Константин не желает кровь русскую проливать, войны не хочет. Пытался он говорить с воеводою, да бесполезно. Тогда по наущению ростовского епископа Антония князь Константин отправился во Владимир к великому князю Ивану Даниловичу. С ним ехали епископ Антоний, тысяцкий Протасий, Фёдор Тормасов и я. Великий Князь принял нас любезно, говорили долго. Поведал он нам, что будет решительно продолжать дело деда своего Александра Невского по объединению всех земель русских под единой властью.

— Далече зрел Великий Князь, — вставил отец Михаил.

Кирилл кивнул и продолжал:

— Князь Константин поклялся Великому Князю служить верой и правдой и на том целовал крест в присутствии епископа. А чтоб скрепить союз, Великий Князь решил выдать дочь свою за князя Константина. Воеводу Василия Великий Князь приказал из Ростова отозвать.

— И что далее?

— Великий Князь, желая расширить свои владения, передал своему младшему сыну Андрею село Радонеж, что за Владимиром. По малолетству Андрея наместником в Радонеж поставлен Терентий Ртища. И предложил Великий Князь нам переехать в тот малонаселённый край, даёт земли хорошие. Наши земли здесь оставляет за нами. Так что надо решать. Что скажешь, отец Михаил?

— А кто ещё едет в Радонеж?

— Из Ростова едут Протасий тысяцкий, Георгий — сын Протопопова со своим родом, Иван и Фёдор Тормасовы и их родственники Дюденя и Онисим.

— Я так думаю, боярин, коль то на благо княжества нашего, надо ехать. Господь поможет.

— Отец, а куда ж мы поедем? — вмешался в разговор Стефан. — Там, поди, и жить-то негде.

Кирилл внимательно посмотрел на сына:

— Завтра я собираюсь ехать в Радонеж, ты отправишься со мной. С собой возьмём Ивана, всех погорельцев, да ещё мужиков человек пять. За семьи им волноваться не придётся, они пристроены и накормлены будут, так что мужики смогут работать спокойно. Надо будет лес валить да срубы готовить. А весной избы ставить будем да землю под пашню расчищать. Потом сами туда переедем и погорельцев перевезём.

— А что здесь будет? — с некоторым беспокойством спросил отец Михаил. — Хотел бы я на старости лет при своей церкви остаться.

— Кто не пожелает ехать с нами, останется здесь. Управляющим на этой земле Козьма будет.

Кирилл немного помолчал, давая собеседникам подумать. Посмотрел на жену. Лицо её было усталым и печальным. Кириллу захотелось обнять её и успокоить, и он тихо и ласково спросил:

— А что ты скажешь, Мария?

— Ох, Кириллушка, не знаю, что и сказать. Новое место всегда пугает. Ну да раз так надо, поедем. Надеюсь, что Господь не оставит нас.

— Господь поможет вам в делах ваших, — голос священника звучал всё более уверенно. — Во благо земли Русской совершается сие переселение. Буду молиться за вас. Теперь пойду я.

— И я пойду, — молвила тихо Мария.

Когда священник и Мария вышли, Стефан спросил:

— Отец, как же так получается: мы имеем здесь землю, дома, которые мы сами ставили, и теперь должны всё бросить, переселиться на пустое место и начинать всё сызнова? Так мы никогда не будем жить богато.

— Так надо, сынок, для блага княжества нашего. А живём мы в достатке и имеем всё, что нам необходимо: и кров и пищу и одежду.

— Отец, но ведь некоторые также служат князю, но при этом имеют больше, чем мы и много больше того, что им надо на исполнение долга и на жизнь, — продолжал спрашивать Стефан.

— То, что некоторые имеют много больше, чем им надо на исполнение долга и на жизнь, так это от лукавого, от их неуёмной жадности, воровства и мздоимства, от захвата чужого имущества, которое они сами не создавали и не строили.

— Выходит, батюшка, все большие богатства от воровства? — спросил робко Варфоломей.

— Выходит так, но знайте, дети: Господь запрещает присваивать незаработанные своим трудом деньги и имущество.

— Но как можно безнаказанно воровать? — продолжал любопытствовать Стефан.