Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

— Встаньте, дети мои, — ласково сказал Феогност.

Стефан и Варфоломей поднялись. Перед ними в кресле сидел уставший седой человек с окладистой бородой, длинными, аккуратно причёсанными волосами. Из-под косматых бровей на братьев смотрели внимательные глаза.

— Поведайте мне, кто вы, откуда и какова просьба ваша, — тихим голосом спросил митрополит.

Стефан, имея опыт монастырской жизни, взял на себя инициативу. Взглянув мельком на Варфоломея, он понял, что тот его одобряет. Варфоломей же, будучи весьма образованным в основах Православной веры, но не имея опыта общения с иерархами церкви, робел и потому был за это благодарен брату.

— Я, отче, инок Покровского монастыря, что в Хотькове, а это брат мой меньшой Варфоломей. Прошлой осенью, по велению души, имея желание посвятить свою жизнь служению Богу, мы с братом, по благословению настоятеля нашего монастыря игумена Митрофана, удалились в пустыню в лесах за Радонежем. Там провели мы зиму. За время то своими трудами поставили малую церковь и келью.

Феогност выслушал Стефана внимательно, с интересом и затем сказал:

— Похвально дело сие, совершаемое во славу Господа. Чего же вы теперь хотите?

— Теперь, отче святый, — продолжал Стефан, — просим мы твоего благословения на освящение храма сего, чтоб, живя в пустыне, могли мы молиться во славу Господа Бога нашего.

— И вы желаете вернуться в пустыню и продолжить тяжкий труд отшельников? — спросил Феогност с некоторым любопытством.

— Так, отче, — уверенно ответил Стефан.

Немного помолчав, Феогност по-отцовски спокойно и назидательно произнёс:

— Пустынножительство — дело тяжёлое и опасное. Не каждый может выстоять в поединке с силами зла, неизбежном при высочайшем подвиге отшельничества. Такой уединённый подвиг выдерживают только иноки, предварительно закалённые долгим пребыванием в монастыре, да и то не все. Ты уже в возрасте, имеешь жизненный опыт, облачён в иноческий образ. А что брат твой? Ведь он совсем молод. Давно ль он покинул отчий дом? Хватит ли ему сил и мужества?

— Ему, отче, уж двадцать один год. Всю жизнь свою пребывал он в послушании праведным родителям нашим, кои скончались прошлой осенью. Жизнь Варфоломея в родительском доме мало чем отличалась от монастырской. Молитва и пост, послушание и труд — всё, как в обители.

Феогност внимательно посмотрел на Варфоломея:

— Но для монашеского звания ему не хватает иноческого обета-клятвы отречься от мирских благ и всецело посвятить себя Всевышнему.

— Такую клятву, отче, я давно принёс в сердце своём, — ответил Варфоломей уверенно, глядя митрополиту в глаза, и поклонился.

— Иноческий постриг, сын мой, важен бесповоротностью, неотменяемостью, — произнёс митрополит тоном, каким увещевают детей.

Стефан пришёл на помощь Варфоломею:

— Отче, Варфоломей не по букве, но по духу был истинным монахом с младенчества, ещё во чреве праведной матери, воспринявшей подвиг молитвы и поста ради благодатного ребёнка. Отшельничество наше в сию зиму сразу показалось Варфоломею по плечу только потому, что домашняя обитель заменила для него житие среди иноческой братии.

— Сын мой, — обратился Феогност к Варфоломею, — хватит ли тебе сил продолжить столь трудный путь? В Евангелии от Матфея сказано: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их».

Вы избрали трудный путь, дети мои, не всякий сможет его осилить, по слову апостола: «много званых, а мало избранных».

— Я твёрд на своём пути, отче, — тихо, но уверенно произнёс Варфоломей, не отводя глаз под взглядом митрополита.

— Надеюсь на упорство твоё, — так же тихо и твёрдо сказал Феогност.

Ободрённый словами митрополита, Варфоломей перехватил инициативу у Стефана:

— Отче, ещё сердечно просим освятить церковь нашу во имя Живоначальной Троицы.

— Хорошо, — согласился Феогност, — будет храм сей обителью Пресвятой Троицы. Благословляю вас, дети мои, на подвиг иноческий. Господь поможет вам и направит на путь истинный.

Митрополит встал и осенил братьев крестным знамением, потом повернулся к стоявшему рядом монаху:

— Отец Макарий, отправь с просителями священнослужителей, пусть возьмут с собой антиминс с мощами святых мучеников и всё потребное для освящения храма. По пути пусть зайдут в монастырь в Хотькове. Разумею я, игумену Митрофану надо идти с ними. А пока накормите гостей и устройте на ночлег.

— Всё выполним, отче, — ответил отец Макарий с лёгким поклоном.

Феогност посмотрел на Стефана, затем на Варфоломея и увидел в нём решительного, уверенного в своей правоте и в то же время мягкого человека. Задержав взгляд на лице юноши, Феогност ласково сказал:

— Спаси вас Бог, дети мои. Идите с миром.

Стефан и Варфоломей ещё раз поклонились митрополиту и вышли из покоев вслед за отцом Макарием.

Через несколько дней Стефан и Варфоломей в сопровождении двух монахов-священнослужителей покинули Москву. По дороге на Маковицу зашли в Хотьково за отцом