Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского

Сергий повернулся к братьям:

— Ну вот, теперь вы, алчущие, разгрузите возы, позовите кормильцев ваших разделить с нами общую трапезу, угостите их, и пусть отдохнут хорошенько, — распорядился Сергий и поручил иноку, стоявшему рядом: — Ударь в било, и всем, кто не занят разгрузкой, идти в церковь.

Тот пошёл и трижды ударил в железное било, висевшее около церкви. Иноки знали, что троекратный удар призывал их немедленно собраться всем вместе, потому поспешили в церковь, куда уже направились Сергий и старейшие братья, чтобы воздать хвалу Господу за помощь.

Оставшиеся иноки разгружали повозки, складывая рядом с трапезной мешки и бочонки. Закончив дело, стали звать возчиков к столу:

— Пойдём, люди добрые, трапеза уж готова, и отдохнуть вам следует. А завтра поутру домой отправитесь.

— Благодарствуем, братья, дело к ночи, ехать скоро надо, — решительно ответил за всех старший.

Благодетели развернули повозки и выехали со двора. Привратник закрыл за ними ворота и вернулся к трапезной, где молча стояли иноки, как зачарованные, глядевшие на привезённые продукты и всё ещё не верившие в случившееся чудо. Очнулись они только тогда, когда к ним подошли Сергий и старейшие братья.

— А где наши благодетели? — спросил игумен, не обращаясь к кому-то конкретно.

Все в недоумении переглянулись.

— Разве я не говорил вам, чтобы вы пригласили их к трапезе? — продолжал спрашивать Сергий.

— По слову твоему мы звали их, отче, — отвечали удручённые иноки. — Мы даже спрашивали их, от кого всё это прислано? Но они сказали, что ты всё знаешь: один христолюбивый человек богатый прислал, чтобы передать тебе эти припасы. А от трапезы они отказались и говорили, что им дано ещё другое поручение, которое они должны также исполнить и потому им надо немедленно ехать.

Сергий обвёл всех взглядом:

— Теперь видите сами, братья, что Господь не оставляет рабов своих, которые служат Ему с верой и день, и ночь, и терпят с благодарением всякое лишение. Тому, кто трудится в поте лица своего, Господь пошлёт всё, что нужно и полезно и душе, и телу его.

Сергий подошёл к мешкам, раскрыл их и начал раздавать хлебы так, чтоб хватило всем. Сначала давал по одному, потом по второму, себе ничего не оставлял.

Послушник, заметивший это, поинтересовался:

— Отче, а пошто ты себе не откладываешь?

— Сперва накормим жаждущих, а мне, коль что останется, и малости хватит, — ответил Сергий, продолжая раздавать дары.

В стороне молодой инок разломил хлеб, понюхал его, наслаждаясь душистым ароматом. Ему казалось, что хлеб только недавно вынули из печки, и он ещё тёплый. Наконец он решился его попробовать. Прожевав и судорожно проглотив кусочек, он посмотрел на Сергия и тихо сказал, ни к кому не обращаясь:

— Это игумену нашему за его дивное терпение взамен чёрствых гнилых корок послал Бог сию чудную пищу.

Закончив раздавать хлебы, Сергий внимательно посмотрел на иноков:

— А где тот брат, который роптал на заплесневевший хлеб? Пусть выйдет сюда и отведает, какую пищу послал нам Господь.

Все стояли молча, глядя в землю. Сергий стал раздавать рыбу. Поделив между жаждущей братией самое необходимое, он повелел остальное сохранить в трапезной для общего пользования.

Сильно подействовал этот урок на малодушных, и с того времени в обители не было слышно ропота, если случался недостаток в чём-либо.

Год 1360

Засуха. Открытие источника.

Июль на Маковице стоял сухой и жаркий. Уже три недели не было дождя, нещадно палило солнце. Поникли листья на деревьях, засыхала трава на открытых солнцу местах, только в тени деревьев она ещё оставалась зелёной. Жара немного спадала только ночью. Чтобы не потерять урожай и не остаться без пропитания, как это случилось в прошлую зиму, пустынножители должны были поливать свои огороды каждый день утром и вечером. Дело это было трудное, потому что за водой приходилось ходить далеко к реке и нести тяжёлые вёдра вверх по склону.

В один из таких вечеров по дороге в обитель шли два инока. На их сгорбленных от тяжести плечах лежали коромысла, на которых висели деревянные вёдра, наполненные живительной водой. Братья были молоды, но и их утомил тяжёлый труд и зной раскалённого воздуха. Подойдя к поваленному дереву, лежавшему в тени, они поставили вёдра на землю и сели передохнуть. С ними поравнялись три инока, шедшие за водой.

— Что, братья, притомились? — спросил один из них.

Завязался разговор.

— Душно невыносимо.

— Уж больно далёко до реки.

— Далёко, не далёко, а поливать огороды надо. Горит всё. На зиму можно опять без овощей остаться.

— Мы хоть не старые ещё, сами можем за водой ходить, а каково старцам? — вытирая со лба пот, сказал сидевший.

Монахов как прорвало:

— Им сам игумен воду носит, уж целый день. Прямо неутомимый какой-то.

— Да, наш игумен трудится больше всех, питается скуднее всех, а одет в какие плохонькие одежонки.

— Плохонькие, да чистенькие. Вчера он на реке мыл целый ворох одёжи — и своей, и немощных братьев.