Вредина для Чемпиона

– Ну, такой громадный автомобиль в мешок ко мне не поместится, – смеется отец и снова лезет в свою торбу, доставая оттуда небольшую коробочку в упаковочной бумаге. – Но мальчик Леша без подарка не останется, – протягивает руку вперед, а Пантелеймонов сначала замирает на какое-то время, а после забирает коробочку из рук отца, не сводя с него глаз. – А девочка Ника стишок нам расскажет? – обращается Дед Мороз теперь уже ко мне, и все остальные мужчины следом за ним переводят взгляд в мою сторону.

Пока никак не пойму, что он задумал, но испортить Марку праздник нашими разборками не позволю.

– Девочка Ника может только спеть песенку, – ворчу в ответ и ехидно улыбаюсь.

– Мама, спой! – подпрыгивает Марк на месте, а желание язвить и дальше почему-то пропадает при виде счастливой физиономии малыша.

– Сынок, – теперь уже улыбаюсь с теплотой, засовывая свои амбиции куда подальше. – Если мама начнет петь, то у папы с Дедом Морозом начнутся проблемы со слухом. Так и быть, мама останется без подарка.

– Непорядок, – мотает отец из стороны в сторону, в третий раз лезет в мешок и достает оттуда маленькую коробочку. Медленно подходит ко мне, отчего в груди начинает щемить еще сильнее. – С наступающим, дочка!

И так тяжело дышать, еще и он подливает масла в огонь – от его голоса, печальных ноток и пристального взгляда одинокая слезинка скатывается по щеке. Прав был Леха – несмотря ни на что, он – мой отец, и я его люблю, какие бы пакости он ни натворил. Мне очень тяжело без него, хоть я и пытаюсь переубедить всех в обратном. А самое главное, себя каждый день убеждаю, что могу обойтись без него.

Не получается, к сожалению.

– Спасибо, – забираю коробочку, а отец задерживает свои пальцы на моей руке, все так же не отводя взгляда.

– Марк, пошли подарки открывать, – слышу голос Алексея где-то сбоку и мысленно благодарю его за сообразительность.

Он уводит мальчика на второй этаж, оставляя нас наедине с отцом. Многое хочу ему сказать, однако все слова застревают в горле, не желая произноситься вслух. Кто бы только знал, как же тяжело мне сейчас смотреть в любимые глаза.

– Прости меня, дочка, – отец снимает шапку вместе с бородой, а я не выдерживаю напряжения.

Слезы градом катятся из глаз, не желая останавливаться, а руки сами тянутся вперед. Секунда, и отец прижимает меня к груди – гладит по голове, шепчет такие нужные, и в то же время столь запоздалые слова, отчего я начинаю реветь еще сильнее.

Конечно же, я прощу тебя, папа, даже не сомневайся в своей любимой принцессе. И с Лехой я тоже поговорю – согласна, простить моего отца тяжело, но можно хотя бы попробовать. Уверена, мой любимый мужчина меня поймет…

Отец остается с нами встречать Новый год, отчего Марк приходит в дикий восторг. Пантелеймонов молчит, никак не комментируя мое решение – ведет себя идеально, периодически улыбается, глядя на мое счастливое лицо и не менее счастливую физиономию сына, который не слезает с рук деда.

– Спать идем, – командую малышу, когда он третий раз за последние пять минут зевает. – Говори всем “спокойной ночи” и бегом в кровать.

Мы с Марком уходим наверх, оставляя мужчин наедине. Главное, чтобы не успели переругаться до моего возвращения, иначе точно тресну чем-нибудь тяжелым по голове, причем, теперь уже обоих.

– Ты прости меня, сынок, – слышу негромкий голос отца, когда подхожу к лестнице. Нога так и замирает в воздухе, готовая опуститься на первую ступеньку, а дыхание в очередной раз за сегодняшний вечер останавливается. – Я ошибался в тебе, Алексей.

– Андрей Сергеевич, прекращайте, – начинает мой супруг, однако папа не унимается.

– Мужчина должен признавать свои ошибки, а я виноват перед тобой, как никто другой, – продолжает он довольно твердо, и я, наконец-то, выдыхаю, понимая, что спасать ситуацию не придется.

Уверена, они и сами разберутся в своих отношениях – Леха простит своего тестя, пожмет ему руку и перестанет его ненавидеть. Потому что по-другому он не умеет, за что я его безумно люблю.

Спускаюсь вниз как раз в тот момент, когда мои мужчины обнимаются. Вижу, что Пантелеймонов расслабляется, хотя до недавнего момента сидел, как натянутая струна, а отец расплывается в счастливой улыбке, вытирая выступившие слезы на глазах.

И мне не остается ничего другого, как присоединиться к их примирению…

Время пролетает быстро, и на часах уже половина четвертого. Надо же, а мы за разговорами, воспоминаниями и шутками даже не замечаем, что уже пора в кровать. Отец отнекивается на предложение остаться у нас и вызывает такси.

– Кстати, бизнес твой не заберу, – обращается он к моему мужу, надевая шубу Деда Мороза. – Даже не уговаривай, – выставляет руку вперед, когда Пантелеймонов открывает рот, чтобы возразить. – Через три дня жду у себя в офисе, – произносит в своем любимом командном тоне. – Отдам тебе парочку крупных клиентов. Не поверишь, надоели до чертиков, – хватается пальцами за горло, а после мне подмигивает.

– Андрей Сергеевич, – начинает возмущаться мой драгоценный супруг. – На кой они мне сдались? Я бы с удовольствием избавился…