Вредина в академии

— Я давно преподаю, Никси, и привык к домогательствам студенток. Лучший способ с ними бороться — вежливо игнорировать и делать вид, что ничего не замечаешь. Если попробовать их приструнить и заставить вести себя прилично, они начинают изобретать сумасшедшие планы, чтобы остаться наедине или подобраться поближе, а если заметят интерес преподавателя к другой ученице, то превратят её жизнь в ад, девушки способны на страшные вещи. Так что я стреляный уже, я просто пытаюсь не накалять обстановку, а вовсе не использую личное обаяние в меркантильных целях, — он саркастично закатил глаза, — и это, кстати, не сработает — студентки, подходящие для моего проекта, слишком умны для ухлёстывания за профессором, а те, кто готов хоть на фронт ради внимания своего преподавателя, обычно набитые дуры, у которых в голове свадьба, а не научные исследования. Та хромая красотка вообще не знаю, зачем за нами увязалась, я её не звал, у неё извилин маловато даже для моих основных занятий, не то что для дополнительных. Так что не придумывай лишнего, Никси. И приходи в понедельник, даже если не собираешься на меня работать, эти знания тебе пригодятся, а кроме меня, тебе их никто не даст, у меня редкий опыт. И завтра приходи, нам лучше узнать состояние твоей ауры точно, пока этих изменений не заметил кто-то посторонний, это может создать тебе очень большие проблемы, поверь, я знаю.

Он замолчал, я смотрела в пол и мечтала войти уже в чёртову дверь и закрыть её за собой. Он так небрежно обозвал меня дурой, дважды, что мне хотелось его вообще никогда не видеть больше, а он требовал приходить каждый день, да конечно, щазже.

— Никси? — я подняла голову, он внимательно посмотрел на мою старательно-невыразительную физиономию, опустил глаза, — ты заметила в себе какие-нибудь изменения в последнее время?

Я подумала, сказать ли ему, что я стала настолько набитой дурой, что втрескалась в преподавателя, или не надо. Или сказать, что настолько хреновый воин, как я, не достоин такого пристального внимания. Или что у меня внезапно появилась змея в груди. Или что я ненавижу его сейчас до такой степени, что даже слово сказать не могу, эта ненависть меня душит.

— Ладно, — он шутливо вздохнул и поднял ладони, — до завтра. И не ходи больше гулять в лес с незнакомцами, я тебя очень прошу, там босиком холодно и мокро. Спокойной ночи, Никси.

Он развернулся и пошёл к лестнице, а я слушала его шаги и ненавидела себя с такой лютой силой, что хотелось биться головой в стену.

***

Глава 5, как со мной начали происходить странные вещи

Когда я проснулась, солнце было уже высоко, на улице шумел фонтан и смеялись студенты, звонко стучали по мячу, свистели и хлопали. Я дотянулась до лежащих на тумбочке часов и попыталась развернуть их правильно — половина первого, отлично, блин.

На нерасстеленной кровати напротив спала Влада, растрёпанная, в одежде и в носках, ботинки валялись посреди комнаты. Когда же она пришла? Учитывая, что я вертелась с боку на бок до рассвета, не находя себе места, она пришла ещё позже. Чем она занималась? Чем всё кончилось с Марком и подружками-красотками?

Я осторожно выползла из-под одеяла и на цыпочках прошла к шкафу, взяла полотенце и халат, пошла в ванную. Увидела в зеркале свои красные глаза и распухшие губы, с беззвучным стоном закрыла лицо руками. Умылась, почистила зубы, простояла под душем минут десять, пока более-менее не пришла в себя. Услышала тихий, очень осторожный стук в дверь, завернулась в полотенце и пошла открывать.

За дверью стоял Марк, румяный, свежий и до безобразия довольный, улыбнулся мне и кивнул за спину, шёпотом интересуясь:

— Спит?

— Ага, — шепнула я, — во сколько вы пришли?

— Утром уже, — отмахнулся он, — приходи чай пить, расскажешь, как вы докатились до такой жизни.

Я кивнула, закрыла дверь и пошла приводить себя в порядок. Одеваться было лень, так что я завернулась в длинный халат, расчесалась, взяла из кухонного шкафа печенье и любимую чашку, и пошла.

Комната Марка выглядела зеркальным отражением нашей комнаты, отличались только личные вещи, но их было не много — книги, тапки, вместо зеркала на подоконнике горшок с кактусом. Парень кивнул мне на письменный стол, на котором уже стоял чайник и тарелка с конфетами, придвинул стул:

— Присаживайся, рассказывай.

Сам сел на кровать и налил себе чая в стакан, меня это всегда во Владе забавляло, она тоже всё пила из стаканов, как будто чашки придуманы для пафоса и смысла в них нет.