Вредина

Щукина уверенно прошла к столу и аккуратно присела на свободный стул.

– Вы пришли устраиваться на работу?

– Да. – кивнула она головой.

– Нам сейчас позарез нужен человек на растворном узле. Вы не хотите там поработать?

– Но я не умею. – возразила Евгения, пожимая плечами, и тут же предложила: – Если меня кто-то научит…

– Вот Мариночка и научит. – указал он глазами на Сапсонову. – Сходи, пожалуйста, – попросил он вежливо, – сдай все и объясни, что к чему.

– Хорошо. – согласилась она и, вытирая слезы, встала со стула.

– Только одно условие, – строго проговорил Геннадий Михайлович, глядя на новую сотрудницу, – поймаю на воровстве, сразу уволю!

– А мне и не надо воровать! – пожала в недоумении женщина плечами. – Да, и не умею я!

– Зато водители у нас умеют. А за ними смотри и смотри.

– Обещаю, что не подведу вас. – приятным мелодичным голосом заверила его Щукина.

– Вот и ладненько! – радостно отозвался начальник и сказал: – Тогда идите и принимайте. – и напомнил: – И зайдите в отел кадров и напишите заявление.

– Спасибо. – обрадовалась Евгения и не скрывала своей радости о таком быстром приеме её на работу.

Они вышли, Щукина сразу зашла в отел кадров, а Марина заглянула к себе в кабинет, но никого там не увидела. Она прислушалась к голосам, что доносились с соседнего отдела напротив, и поняла, что все собрались там. Но идти сейчас туда не решилась, не то было настроение.

Вскоре сотрудницы вышли на улицу и пошли в сторону растворного узла. Щукина пыталась, что-то спрашивать, Сапсонова скупо отвечала ей, а сама шагала вперед и желала одного – больше никогда не встречаться с Воротниным и его женой. На душе было гадко и отвратительно. Получалось, что она свела мужа и жену, и теперь они из-за нее крупно поссорились. Здесь конечно можно было и оправдаться, и сказать, что не она все это затеяла. Но в том – то и дело, что она. И Марина это понимала и осознавала. Скажи она Олегу, что рядом с ней сидит его супруга, не наговорил бы он в ее адрес столько обидных и грубых слов. А если наговорил? Но тогда все было бы честно! И не мучили ее сейчас угрызения совести, и не терзала она свою и без того уже истерзанную душонку.

Женщины пришли на растворный узел, а под эстакадой и вокруг нее, уже собралось много машин, и водители встретили их с шумом и упреками:

– Мариночка, – возмущался Иванов, – опять простой на полдня!

– И целый день без работы! – упрекали ее другие водители.

Видя положение дел, Щукина уверенно за нее вступилась:

– Ну, что раскричались! Будет вам сейчас бетон!

– А вы кто у нас будете? – стал рядом с ней Перепелкин.

– Теперь я буду отпускать вам раствор. – добродушно пояснила им женщина.

– А Марина куда? Обратно в бухгалтерию?

– А Мариночка будет свою работу выполнять.

– Вопрос можно? – вставил свое едкое слово Воронин. – Стукачить на нас тоже будете начальству?

Сапсонова сразу напряглась от таких слов и поспешила скрыться в диспетчерской, не желая выслушивать очередные упреки в ее адрес.

– Буду! – заявила всем Евгения и предупредила: – Будете воровать, буду все докладывать начальнику СМУ!

– Еще одна ябеда пришла! – послышался голос из толпы.

Щукина ничего не ответила, сразу повернулась и пошла догонять девушку.

Уже вскоре они стали рядом, и Марина рассказывала ей, что надо делать, как принимать бетон, как выдавать раствор, как все запускать и делать замесы. Потом, как загружать машины и на какие объекты отправлять. А еще, как принимать заявки и вести учёт всему. Ничего не пропустила, всё объяснила, помогла женщине попробовать загрузить машину, поняла, что смышленая, сразу всё схватывает и решила, что делать ей теперь здесь нечего, спешно попрощалась и ушла.

А сама шла и желала одного, скорее добраться домой. А там забраться на свой любимый диван и дать волю слезам. Да-да, слезам. Она так устала за все эти дни напряженной борьбы, от всех этих упреков и унизительных разборок. «Правильная слишком! – ругала она себя на ходу. – Теперь в семье из-за тебя будет большой скандал». А этого она жутко не хотела, потому что сама недавно развелась с мужем и знала, что это такое не понаслышке.

Но она верила и надеялась, что Воротнины поругаются, а потом обязательно помирятся. А ее уже не будет между ними, она станет вновь тихонечко работать в бухгалтерии, и со временем всё вернется на свои места. Но она ошибалась и с этого дня все пошло не по тому сценарию.

Утром Марина Александровна, как всегда пришла на работу и заняла свой столик. Следом появилась Виктория и очень обрадовалась такому внезапному возвращению подруги. Марина все в подробных деталях рассказала Кравцовой про вчерашний день, та ее внимательно выслушала, где-то посочувствовала, где-то поддержала, но в основном заявила:

– Знаешь, что! Не казни себя и не ругай! Ты по работе только докладную на него написала, но это твоя работа и твой кусок хлеба! А вот он, все продолжил! Вместо того, чтобы остановиться и принять все как есть, он раздул все до небес и думает, что он герой! Своровал? Поймали? Будь добр смирись! И прими все, как есть! И мой тебе совет, пошли его куда подальше и забудь!