Вредитель

– Нет, я не женат и не собираюсь. У меня нет любовницы и детей тоже нет, и никогда не будет, – ответил Кастелло, раздражённо махнув рукой. – Понимаете, когда я стал чертовски богатым молодым человеком, то решил, что всё свободное время буду посвящать искусству. Твоя женщина, твои дети, да и сам ты – вы все в конечном итоге умрёте, превратившись в пепел и напоминать о вас будет лишь фотография на надгробии, но есть кое-что, действительно неподвластное времени… – Кастелло выдержал паузу и поднял палец вверх: – Искусство. Оно обладает всем тем, чем обладает реальная жизнь, только в искусстве всё будто бы по ту сторону зеркала: оно так же реально, как и наше изображение в зеркале, но если вы исчезнете, то исчезнет и ваше отражение, а искусство останется не только после вашей смерти, но и после смерти сотни, а может и тысячи поколений… Что это вы так на меня смотрите? – смущённо спросил Гай, заметив на себе взгляд Уильямса.

– Послушайте, вам говорили раньше, что вы – романтик? – захмелевшим голосом поинтересовался Питер.

– Признаться честно, вы – первый, кому я рассказываю свою… Теорию. Я часто продаю хорошие, действительно хорошие картины, но никого не подпускаю к себе ближе, чем на расстояние финансового договора.

– Мне повезло пообщаться с вами, – искренне ответил Уильямс. – Люблю разговаривать с людьми, у которых философский склад ума.

– Философский?! – Кастелло громко захохотал: – Боже мой, Питер, да я же бизнесмен! Какой из меня философ?

– А звучите вполне по-философски, – возразил ему художник, подняв свой стакан. – За искусство!

Мистер Кастелло кивнул, поддержав его тост. Они прикончили коктейли и с грохотом опустили стаканы на столешницу.

– А вот теперь расскажите мне про ваши работы, мой дорогой Питер! – направившись за новой порцией Гарибальди, Гай развязным тоном добавил: – Точно не помню, но я будто бы вас именно за этим и приглашал на мою выставку…

Ещё некоторое время они разговаривали про полотна Питера, про способы живописи, которыми пользуются современные художники, а потом надолго замолчали, чтобы в тишине медленно пить алкоголь. Вдруг им обоим захотелось оказаться наедине со своими мыслями, чтобы обдумать услышанное за этот приятный вечер.

***

Кэндис и Марко расположились на скамейке под большим полотном с пустой табличкой для пояснительной информации. На картине была изображена большая деревянная лодка с рыбаками, которую захлёстывают воды чудовищного по размаху шторма.

– По-моему, я уже где-то видела эту картину, мистер Мура. Это подлинник?

– Не могу знать, миссис Уильямс, – развёл руками Марко, – я плохо разбираюсь в искусстве. На мой скромный взгляд, если это и репродукция, то очень качественная. У мистера Кастелло нет привычки экономить на экспонатах музея…

– Это видно, – согласилась Кэндис. – Скажите, мистер Мура, а вы давно женаты? – она кивнула на обручальное кольцо, непроизвольно скользнув взглядом по его татуированному запястью.

– На работе – намного дольше, миссис Уильямс, – рассмеялся мужчина. – Это старомодный брак, если его можно так назвать… Вас заинтересовала моя татуировка?

Кэндис испуганно замахала головой.

– Я случайно заметила её, – ответила девушка, стараясь не смотреть в глаза Марко, и зачем-то шмыгнула носом. – Простите, я не хотела…

– Можете не извиняться. Это – напоминание о прошлом, не более того, – сухо ответил Марко, грустно улыбнувшись ей. – Наши деловые партнёры часто пугаются, когда видят её. Приходится постоянно повторять, что это всего лишь одна из многочисленных ошибок моей юности.

– Мистер Кастелло выглядит моложе вас… Намного моложе, – заметила миссис Уильямс и осторожно добавила: – Просто непривычно видеть, когда заместитель старше начальника…

– Я не замещаю мистера Кастелло-младшего в нашей компании, миссис Уильямс, – ответил Марко с некоторым раздражением в голосе. – Единственное, что меня отличает от остальных служащих в нашей фирме – опыт. Можно сказать, что моё главное преимущество перед остальными работниками заключается в том, что мне больше всех повезло…

– В каком смысле?

– В смысле, я дольше всех в этом бизнесе, – сдержанно пояснил Мура и замолчал.

Кэндис кивнула и призадумалась. Ей необходимо было разговорить этого загадочного человека; тем более, что они остались одни, без этого артиста – Кастелло-младшего. После разговора в баре, миссис Уильямс поняла, что предприниматель любит играть на публику и узнать от него правду, касательно его истинных замыслов – попросту невозможно. Такие люди часто встречались ей в Нью-Йорке, и на фоне подобных «типажей» мистер Мура выглядел хоть и чересчур серьёзным, но он хотя бы не играл роль…

Девушка продолжала перебирать в уме варианты, каким именно образом ей разговорить Марко, какую тему для разговора лучше выбрать, чтобы понять, чем конкретно занимается эта загадочная парочка – ничего не приходило в голову. Казалось, мистер Мура совершенно отгородился от неё куполом из безразличного молчания…

Внезапно Марко сам пошёл ей навстречу.

– Миссис Уильямс, могу я задать вам личный вопрос?