Вредители (СИ)

- Чтобы никто не мог послушать, о чём мы сейчас говорим. Я взял первую попавшуюся. Кажется, это какая-то симфония. Значит, достаточно громко. Народные песни для такого не годятся.

Кимитакэ так и хмыкнул.

Юкио сидел рядом и был совсем небольшим, на голову ниже долговязого Кимитакэ. За счёт этого он выглядел даже младше, лет на четырнадцать. И всё равно он казался недоступным и непобедимым.

- А о чём ты хотел со мной поговорить?- спросил Кимитакэ.

- Давай сначала ты у меня спросишь обо всём, что тебя волнует.

- Хорошо…- Кимитакэ задумался, а потом вдруг выпалил:- Что ты скажешь про “Общество Зелёного Дракона”?

Про это общество он сам только что прочитал в той самой книжке, пока ехал домой на трамвае. Окава Сюмэй утверждал, что они очень влиятельны даже в современной Германии и могут даже устраивать экспедиции в Тибет. Причём за государственный счёт.

- “Общество Зелёного Дракона”, разумеется, существует,- не моргнув глазом, отчеканил Юкио,- но от нас отличаются полностью. Мы разыскиваем злодеев, а они - тибетские тайны.

- Искать злодеев опаснее.

- Именно поэтому мы этим и занимаемся. А “Общество зелёного дракона” всё равно ничего не добьётся. Для тибетских тайн есть монахи. Наши и тибетские. Они этими тайнами каждый день занимаются, и всякие туристы и скалолазы им только мешают.

- Но неужели какие-то непонятные события в тылу могут что-то значит, когда идёт война?- Кимитакэ наконец решился задать свой главный вопрос.

- Ты что, думаешь, раз война, можно и не умываться, и мусор на улицах не убирать?

- Нет, конечно нет. Я думаю, что во время войны даже стихи писать можно, и музыку исполнять. Я же не европеец, чтобы в любую чушь верить. Но есть другое. Враги же вокруг нас, и они очень сильны. Мы не знаем их планов. Мы не знаем и планов нашего генерального штаба. Оно и к лучшему, меньше шанса, что они утекут к противнику. Но вот, что я подумал. Может, будет лучше, если мы просто станем делать то, что требует от нас национальная оборона? Потому что сейчас даже воры знают, что если они победят, пощады не будет.

- Я слышал, что на войне мелочей нет.- отозвался Юкио.

- Получается,- Кимитакэ смотрел в стол, но всё равно ощущал взгляд приятеля,- мне всё же имеет смысл доложить о твоём подозрительном поведении.

- И отправить меня вместо учёбы на Хоккайдо лес валить? Или ты полагаешь, что мне лучше подойдут удушливые джунгли Индонезии?

- Куда тебя отправят - решать буду не я. И не мне решать, действительно ли ты шпион, или просто меня разыгрываешь.

- Если ты действительно захочешь мне помочь - тебе придётся много что решать самому,- заметил Юкио.

- Тогда ответь мне снова. Что тебе от меня нужно? Почему ты приходишь ко мне домой и делаешь так, чтобы родители нас не слышали.

- Ты сразу со мной подружился.

- У тебя было время, чтобы точно так же подружиться с кем угодно из моего класса!

- Раз так, то вот, смотри.

Юкио полез в карман и достал что-то металлическое. Сначала Кимитакэ подумал, что это какой-то диковинный металлический пенал для каллиграфических принадлежностей. Но потом разглядел, что на белой, как свежевыпавший снег, перчатке лежит императорская хризантема, затейливо отлитая из какого-то простого металла, больше всего похожего на сталь.

- И что это для меня значит?- спросил Кими.

- Я думал, ты спросишь, выдадут ли такую же и тебе?- хризантема снова скользнула в карман.

- Как видишь, не спросил.

- Я заметил, что ты занимаешься каллиграфией. Каллиграфией…- Юкио замотал белоснежной ладонью в воздухе, словно не мог ухватить нужное слово,- в самой древней её форме

- Я просто изучал вещи, как-то с этим связанные.

- Изучал достаточно, чтобы овладеть?

- Все чему-то учатся,- заметил Кимитакэ,- Хокусай покупал у голландцев европейские картины, чтобы постичь европейское искусство. А когда чёрные корабли возвращались назад, уже европейские художники скупали гравюры Хокусая, чтобы постичь его технику.

- Надо же, какой ты образованный. Про это рассказывают в школе?

- В нашей - нет. Искусство слишком сложно для государственного человека. Это из моих изысканий. А ещё я слышал, что Хокусай на старости лет мечтал научиться рисовать птиц так, чтобы они оживали и взлетали с листа. Не слышал, получилось ли у него, - но это была достойная задача для восьмидесятилетнего старца, ”одержимого живописью”.

- Красиво, но бессмысленно,- заметил Юкио,- Зачем государству птицы, которые оживают с бумаги? Птиц и так летает немало, не все их них съедобны и поэтому на них мало кто смотрит.

- Я тоже думал над этим. Думаю, всё дело в том, что Хокусай был великим человеком. Мы, люди простые, не способны понять великих. Мы можем только смотреть на них с почтением и восхищался.

- Однако я слышал, что в Токио появился один школьник, который решил возродить этот промысел,- продолжил Юкио, продолжая смотреть вбок,- И у этого школьника получилось то, что не вышло у Хокусая, хоть и лет ему совсем не много. Под его кистью оживают драконы и рвутся декорации, созданные самыми искусными мастерами иллюзий.