Вредная привычка жить

    Я гордо выпрямила свою грудь – да, грудь, я настаиваю на этом – и сказала:

    – Держись меня, не пропадешь! Давай-ка все убирать, лучше бы нам побыстрее отсюда исчезнуть. Жаль, что ничего интересного не попалось, но все же главную задачу мы выполнили.

    Пока Альжбетка суетилась со своей коробкой, я листала страницы альбома.

    – Смотри, Федор Семенович на лыжах… чего только не бывает… а это что за дамочка? Я бы на твоем месте приревновала, хотя теперь-то что… – комментировала я.

    – Хочу все это забыть как можно скорее, это просто страшный сон, – отмахивалась от меня Альжбетка.

    – Ух ты! – я просто подскочила до потолка. – Смотри!

    – И что? – спросила Альжбетка, глядя на фотографию, на которой замер мой палец.

    – Это же он!

    – Кто?

    – Мой директор… Валентин Петрович!

    На фотографии был какой то банкет, все что-то лопали, Федор Семенович сиял на переднем плане, а справа за столом сидел Селезнев.

    – Ты не знаешь, где это они?

    – Это встреча выпускников, в том году вроде было, я уже не помню, что мне Федор рассказывал…

    – Мама дорогая, да они одноклассники!

    Я схватила темно-синий альбом, обшарпанный по углам. По идее, здесь должны быть самые старые фотографии. На меня глянул толстощекий карапуз, потом этот же карапуз продемонстрировал, как он любит купаться в ванной, потом карапуз стал расти… И вот наконец-то пошла школа… Я открыла страницу с пожелтевшей фотографией, на которой сверху было написано: «10-й Б». Вот он, Федор Семенович, юн и свеж, а вот и Валентин Петрович, тоже юн и свеж…

    – Они одноклассники… – повторила я.

    – Не может быть! – воскликнула Альжбетка. – Ты уверена, что это он?

    – Уверена.

    – Что ты делаешь?

    Я ловко вынимала фотографию с последнего выпускного вечера.

    – Я, пожалуй, возьму это с собой, на всякий случай.

    Возвращались домой мы какие-то опустошенные. Игнорируя лифт, мы потащились на свой пятый этаж. Странным было то, что Славка не пилил. Я полагала, что Солька давно уже сидит у себя и ждет нас, но я заблуждалась. Только мы подошли к ее квартире и приготовились известить о своем появлении, как с грохотом распахнулась Славкина дверь и на пороге появилась совершенно счастливая, с глазами, полными пузырьков шампанского, Солька. Она обнимала двумя руками ладненькую тумбочку и счастливо смотрела на нас.

    – Девочки, – воскликнула Солька, – я свободна!

    – Что-что? – переглянулись мы с Альжбеткой.

    – Я свободна от земных оков! – объявила она и рухнула вместе с тумбочкой на лохматый коврик.

Глава 10

    Пока Золушка собирается на бал, крестная фея шалит

    Любовь Григорьевна пришла на работу в довольно стильном брючном костюме в тоненькую полосочку. Туфли на высоком каблуке, в которых она себя чувствовала весьма неуверенно, протыкали воздух острыми мысами. В прическе ее произошли кардинальные изменения, а именно: на лбу появилась ровненькая челка. Любовь Григорьевна помолодела лет на десять, что меня, безусловно, порадовало. А то вы даже не представляете, как нам, добрым феям, тяжело пристраивать престарелых Золушек.

    – Да вы просто молодец, – похвалила я смущенную директрису. – Крошкин у нас в кармане!

    – У меня сегодня день рождения, – потупив взор, сказала она.

    – Отлично, поздравляю, фуршет будет?

    – Да, но после рабочего дня.

    – Будем ждать, – сказала я и включила компьютер. – Значит, день рождения… так, так…

    – Что – так, так?

    – Будем действовать!

    – Может, не надо?

    – Может, и не надо, но меня уже не остановить, – приободрила я Любовь Григорьевну.

    Постепенно вереницей к кабинету Зориной потекли сотрудники, и мне ничего не оставалось делать, как представлять их. Так я выучила весь состав фирмы.

    – Носиков Леонид Ефимович, – объявил мужчина лет сорока и уселся напротив меня с букетом роз.

    – Если у вас еще не совсем отшибло память, то вы должны знать, что сегодня день рождения не у меня, так что идите к Любови Григорьевне и пожелайте ей бессонных ночей с любимым.

    Носиков, улыбаясь, встал и сказал:

    – Хотел бы я иметь такую секретаршу!

    – А кем вы работаете?

    – Я менеджер.

    – Тогда, пожалуй, о такой секретарше, как я, вам остается только мечтать.

    Далее шла бухгалтерия в полном составе, они подарили набор для душа и букет белых гвоздик, спели какую-то песенку и удалились. Уходя, Зинка с Лариской обмусоливали новый костюмчик директрисы. Осиное гнездо зашевелилось.

    Волшебный Борис Александрович меня как-то сторонился, что внушало мне уважение к самой себе: как это мило, когда тебя боится начальник, это бодрит, это радует! Трогать я его не стала, а просто указала на дверь Зориной. Он молча прошествовал мимо меня.

    Гребчук и Юра, наши программисты, пришли вместе, они принесли целую корзину с шампанским и фруктами.

    Крошкина я ждала с особым нетерпением: очень хотелось посмотреть, как он будет вести себя с преображенной Любовью Григорьевной – впадет в шок, потеряет дар речи или сразу предложит ей стать его женой?

    Илья Дмитриевич появился на пороге с розами и большой коробкой, обернутой в желтую блестящую бумагу. К моему сожалению, я так ничего и не увидела, потому что подглядеть в щелку не было никакой возможности. Крошкин зашел в кабинет и плотно закрыл дверь.