Вредная привычка жить

    Слева лежали просто фантики, рядом красовались фантики, в которые были завернуты пережившие клиническую смерть жевательные резинки, справа – горочка мелочи и визитки, накопленные лет за пять: кафе, солярий, психоаналитик, химчистка… Все это складировалось во внутренних карманах моей сумки. Посередине возвышалась гора косметики: замусоленные тюбики с тональным кремом, зеркальце с отбитым углом, помады, пахнущие так, что их можно было спутать с гуталином, пудра, которую было страшно открывать, потому что она когда-то упала со второго этажа, карандаши и прочая ерунда, а на вершине всей этой кучи барахла лежал перстень с черным камнем.

    Пока шло совещание, я разбиралась в своей сумке. Делаю я это раз в пять лет, а сегодня был как раз подходящий день, чтобы провести достойную меня ревизию.

    Дверь открылась, и с совещания повалил народ.

    Юра кивнул мне и направился в коридор, Крошкина Людмила Григорьевна протащилась мимо меня в свой кабинет, Гребчук хлопнул стопкой бумаг о мой стол, и фантики, скучавшие по обмусоленным жвачкам, разлетелись по его поверхности.

    – Никакой у вас культуры поведения, Виталий Игоревич, – сказала я, – не видите, что ли, я прощаюсь с прошлым.

    – Прости, – сказал Гребчук, – это надо перепечатать, Воронцов велел передать.

    – А это новые заказы, – сказал Носиков, протягивая мне голубоватую папку, – надо снять копии и отдать Зориной.

    – Что еще, налетайте, не стесняйтесь, – сказала я.

    – А что ты делаешь сегодня вечером? – улыбаясь, спросил Носиков.

    – Эта дама занята, – влез непонятно откуда взявшийся волшебный Семенов.

    Вот неугомонный-то!

    – Леонид Ефимович, – всплеснула я руками, – вы только посмотрите на своего конкурента! – Я ткнула пальцем в Семенова: – Село Голубая Сорока, специалист по оздоровительной физической культуре, право, не знаю… кого выбрать?..

    Борис Александрович попятился назад. Надеюсь, он не стыдится своего прошлого, я же из самых лучших побуждений…

    В приемную вышел Воронцов, и все разбежались по своим кабинетам.

    – Ну вот, – сказала я недовольным голосом, – из-за вас у меня свидание сорвалось.

    – С кем?

    – Это было еще под вопросом.

    – А это что? – спросил Виктор Иванович, указывая на пирамиду из мусора на моем столе.

    – Это мой срез.

    – Что?!

    – Ну, вот когда дерево распиливают, то по срезу видно, сколько ему лет, когда болело и т. д., а это – мой срез…

    Воронцов подошел к моему столу и сказал:

    – Ты что, все свои двадцать восемь лет болела?

    – Дурак вы, Виктор Иванович! Гоните пятьсот баксов, вот ваш перстень.

    Воронцов склонил голову набок, взял с вершины айсберга свой перстень и посмотрел на него.

    – Смешно, – сказал он.

    – Что вам смешно?

    – Неважно…

    – Или деньги, или положите на место.

    – Не продавай его, мне нетрудно его купить у тебя, но просто хочется, чтобы этот талисман был в твоих руках.

    – Типа, он спасет меня от бед?

    – Возможно, а главное – будет напоминать обо мне.

    – А вам-то это зачем?

    – А нравишься ты мне.

    – Так чего ж целовать вчера не стали?

    – Обойдешься.

    – Хам!

    Воронцов подмигнул мне и скрылся за дверью своего кабинета, а я вышла в коридор.

    Семенов, Гребчук, Зиночка и Носиков курили. Я курить бросила, поэтому просто пристроилась рядом и стала вдыхать вредные для моего организма дымы.

    – Дать сигарету? – спросил заботливо Семенов.

    – А вы что, здесь на раздаче рака стоите или просто смерти моей захотелось?

    – Грубая ты, Анна, – дернул плечом Борис Александрович.

    – Напрасно ты так, – вмешался Носиков, – Анечка – это просто наше солнышко!

    Первый раз такое о себе слышу!

    – А я? А я? – заворковала Зинка.

    – А ты – наш бухгалтер, – сказал Гребчук.

    Зинка надулась и, надо сказать, имела на это право.

    – Пойдем, – молвила я, – отдам тебе скопившиеся за неделю шоколадки, все тащат этот горький шоколад, а я молочный люблю, – акцентировала я, подталкивая Зинку в приемную.

    – Ну, что нового? – спросила я, доставая из ящика стопку шоколадок.

    Глаза у Зиночки загорелись, а рыжие крапинки на носу запрыгали и заблестели.

    – Да что у нас может быть нового! Лариска влюбилась в Воронцова, поспорила там с одной, что за месяц его окрутит…

    – Во дает!

    Совсем Лариска обнаглела, куда ни сунься, всюду в ее грудь упрешься.

    – И я про то же, а с другой стороны, с ее-то данными – отчего ж не поваляться в свое удовольствие? Викторию Сергеевну муж бывший достает, вроде бы даже бьет, вот скотина-то, а Семенов в тебя втрескался по уши, я сама видела, как он в Интернете сидит, тему там на каком-то форуме создал: «Как соблазнить непокорную женщину».

    До чего же мужики одичали!

    – А форум как называется? – заинтересовалась я.

    – Вроде бы «Современные Казановы», я мимо проходила, через его плечо заглянула, он еще в чате все время там сидит, ну, это где болтаешь с кем хочешь.

    – Я ему покажу… Казанова одноразовый…

    – А почему одноразовый? – полюбопытствовала Зиночка.

    – Потому что во второй раз плюнуть в его сторону – и то не захочется.

    Я была зла.

    Зиночка, подхватив шоколадки, убежала, а я подумала о Ломакиной. Возможно, синяки на запястье – это дело рук ее бывшего муженька, хотя кто знает…