Вредная привычка жить

    Судорога сжала мои руки в кулак, и, боюсь, если бы не своевременное отступление этого рыхлого пузыря, он бы о многом сегодня пожалел. Мой взгляд дипломатично дал ему понять, что он позволил себе лишнее.

    – Поехали, – решительно сказала Альжбетта, – здесь уже все надоело.

    Мы колесили по Москве два часа, пока я не намекнула, что хочу спать, что у меня теперь есть работа и что одной тоненькой женщине с тоненькими очками вряд ли понравится, если я опоздаю.

    Альжбетта сжалилась и велела сворачивать к дому. По пути она сыпала советами в мой адрес и обещала за две недели сделать из меня настоящую красотку. Я скажу честно: я и так такая красотка, что мало не покажется, просто этой расфуфыренной кукле нравится думать, что она – королева красоты, а всем остальным есть чему у нее поучиться.

    Славик пилил, у остальных зависла тишина, я с наслаждением достала ключи и сунула их в замочную скважину: что может быть приятнее, чем оказаться дома!

    Когда раздался звонок в дверь, мне снилась хорошая отбивная и булочка, посыпанная кунжутом. Я не хотела вставать, я должна была съесть это хотя бы во сне. Но звонок звонил и звонил, а булочка таяла и таяла. Я гневно свесила ноги с постели, накинула ситцевый халат и пошла открывать. Мне даже не надо было спрашивать, кто это, потому что стоило мне взяться за ручку, как я услышала тихий вой Альжбетты:

    – Открывай, открывай же скоре-е-е…

    Я открыла дверь и, отказываясь открывать глаза, спросила:

    – Что?

    – Он умер!

    – Кто?

    – Федор Семенович!

    – Где?

    – На мне!

    Я открыла глаза.

    – Понимаешь, – затараторила Альжбетка, – он умер, когда мы, ну ты понимаешь…

    – Когда вы занимались тем, чем я не занималась около года? – спросила я.

    – Ну да, у него, наверное, инфаркт…

    – Я думаю, он заснул, – зевая, сказала я, – ты просто была не слишком активна.

    Я попыталась закрыть дверь, так как мне показалось, что этот вопрос я уже решила.

    – Ты что, сошла с ума? Ты понимаешь, что еще пять минут назад на мне лежал голый труп!

    – Не ори, – сказала я на всякий случай.

    Я впустила Альжбетку в квартиру и потащила на кухню. Стакан холодной воды сделал свое дело, и она заговорила более размеренно:

    – Понимаешь, он же не совсем обычный.

    – В каком смысле? – спросила я, надеясь что, может, хоть косвенно была знакома с умершим гомосексуалистом.

    – Он… ну, как бы бандит, но хороший.

    – Робин Гуд, – предположила я.

    – Да, – охотно закивала Альжбетка, – то есть нет, ну что ты несешь!

    Она зарыдала.

    Скажу честно: меня это все забавляло, не так много женщин могут похвастаться, что довели своей страстью мужчину до могилы, и не так много мужчин могут похвастаться, что пали смертью храбрых на такой красивой тетке, как Альжбетта.

    – Пойдем посмотрим, – предложила я.

    Федор Семенович представлял собой жалкое зрелище. Поверьте мне, никаким Робин Гудом тут и не пахло.

    – Ты бы ему хоть достопримечательности прикрыла, – морщась, сказала я.

    Альжбетка подлетела к кровати и накинула на бездыханное тело полотенце, валявшееся в кресле.

    – Вот к чему приводят случайные половые связи! – назидательно сказала я.

    – Он не случайный, мы уже полгода вместе.

    – Расскажешь это его дружкам.

    Вообще-то, поверить в то, что Федор Семенович был крутым бандитом, я не могла, скорее всего, он был мошенником средней руки, а Альжбетке наплел все это в качестве романтических бредней. Хотя, по мне, отношения с бандитом – не самая лучшая перспектива, но Альжбетке, видно, нравилось.

    – Он что-нибудь у тебя пил, ел?

    – Ты что, хочешь сказать, что я его отравила?!

    – Я-то нет, но желающие найдутся.

    – Что делать-то… – заныла Альжбетка.

    – Иди буди Сольку, она как ботаник разберется, может, его еще искусственное дыхание спасет.

    Альжбетка метнулась в тамбур, а я подошла к несчастному Федору Семеновичу.

    – Эх, друг, – сказала я, – тебе бы с тетей Пашей куролесить, а ты вон какую жар-птицу захотел!

    Я потрогала пульс. Его, собственно говоря, не было.

    Через пять минут прибежала Альжбетка с заспанной Солькой. Увидев обнаженного мужчину, учительница ботаники взвизгнула.

    – Ты что? – спросила я. – У вас разве по ботанике это не проходят?

    – Нет, не проходят, – прошипела Солька.

    – Жаль, хотя у цветов все то же самое, пестики-тычинки, а я вот слышала, что паучихи после страстных объятий убивают и пожирают паука.

    – Ботаника к этому не имеет никакого отношения, – грозно сказала Солька.

    – Девочки, не ссорьтесь, надо же что-то делать, – замахала руками Альжбетта.

    – Звоним в милицию, – приняла решение Солька.

    – Вы что, вы что! – забегала кругами Альжбетка. – Меня же его дружки найдут и прихлопнут. Что они, разбираться будут?!

    Мы немного посовещались. Солька стояла за правое дело и уже раз пять порывалась набрать нужный номер, я хранила нейтралитет, а Альжбетка умоляла нас как-нибудь это замять.

    Многое можно, конечно, замять, но вот Федор Семенович был слишком объемен для этого.

    – Давай все же в милицию, – сказала я, – все равно к тебе его искать придут.

    – Нет, – решительно сказала Альжбетка, – помогите, умоляю!

    В моей голове был какой-то туман, а в животе – скомканная сырая капуста, только этим я и могу объяснить свои следующие слова.