Вредная утопленница

Надежда вспомнила уборщицу из своего НИИ. Она поставила швабру, оперлась на нее всем весом, смахнула незримый пот со лба тыльной стороной ладони и проговорила:

– А мне что – разорваться? Вас много, а я одна!

Вишневая дама попятилась от неожиданности: давно уже она не слышала такого!

Надежда же вошла в роль. Перед ее внутренним взором предстала незабвенная уборщица, которую весь институт в глаза звал Никитичной, а за глаза – тетей Тряпой.

Тетя Тряпа смотрела на инженеров и научных сотрудников свысока, считая их людьми второго сорта. Даже с начальниками отделов она держалась фамильярно. Для этого было несколько причин. Во-первых, Никитична искренне считала, что относится к классу-гегемону, а инженеры и прочие сотрудники института – к прослойке, которую еще не так давно почти официально называли «гнилой интеллигенцией». Во-вторых, инженеры перебивались на скудную зарплату и не имели права ни на какие дополнительные заработки, Никитична же работала по совместительству в трех местах, так что в сумме у нее набегала зарплата доктора наук. Мало этого – одним из мест ее работы был расположенный поблизости районный исполком, так что тетя Тряпа имела доступ в замечательную исполкомовскую столовую, где она покупала разные дефицитные продукты – от импортных шоколадных конфет в красивых коробках до растворимого кофе, которого в те годы было днем с огнем не отыскать в обычных магазинах. Эти дефициты тетя Тряпа с большой наценкой продавала сотрудницам института, которые по этой причине перед ней всячески заискивали.

Надо сказать, Надежда Николаевна держалась подальше от тети Тряпы, предпочитая обходиться без дефицитов, но сохранять собственное достоинство.

– Вас много, а я одна! – повторила Надежда Николаевна любимое выражение тети Тряпы. – Работаю за гроши, грязь за вами вылизываю, так еще каждый норовит простого человека обидеть! А сама не хочешь тряпку в руки взять?

Вишневая дама выпучила глаза, растерявшись от такой наглости, но через несколько секунд опомнилась, пришла в себя и перешла в контрнаступление:

– Вот еще! Я такие деньги плачу за эту конуру – и еще сама должна здесь убираться? А бельишко постирать тебе не нужно? Да ты сейчас с этой работы вылетишь! Я директору центра пожалуюсь, и тебя здесь через пять минут не будет!

Надежда Николаевна изобразила испуг и раскаяние.

– Извините, дама! – проговорила она, опустив глаза и теребя в руках тряпку. – Зачем к директору? Не надо к директору… в моем возрасте работу очень трудно найти, а на одну пенсию не проживешь… извините, я только здесь закончу и сразу к вам приду… все у вас приберу, как положено, вы не сомневайтесь…

Вишневая дама оказалась отходчивой. Увидев искреннее раскаяние «уборщицы», она смягчилась:

– То-то же, а то, вишь, разоралась! Сейчас тебе не прежние времена! На вас управу легко найти!

– Извините… – повторила Надежда. – Просто тут уж очень все было запущено, еле отмыла… Кто это здесь жил? Видно, что неаккуратный человек…

Дама таинственно понизила голос и проговорила, покосившись на дверь:

– То-то и оно, что не знаю, кто здесь жил! То есть знаю, что женщина, и вроде молодая, даже фамилию слышала – Горожанкина, но какая-то она странная. Проскочит к себе в комнату, дверь закроет, и не видно ее, и не слышно! В столовую не ходила, прямо в номере питалась, процедуры никакие не посещала. Одна только Наина Ивановна к ней заходила, видно, знакомы они. Наина Ивановна и привела ее сюда…

– Наина Ивановна? – с интересом переспросила Надежда. – А кто это такая?

– Наину Ивановну не знаешь? – удивленно переспросила вишневая дама. – Это же докторша здешняя, главного врача заместитель. Она всем пациентам процедуры назначает, лекарства прописывает… – Дама взглянула на часы и всполошилась: – Ой, мне же как раз лекарство принимать пора! Ну ладно, я к себе пойду, а ты, как здесь закончишь, приходи ко мне!

– Приду, непременно приду! – пообещала Надежда.

Однако едва дверь номера закрылась за вишневой дамой, она поставила ведро и швабру на прежнее место, привела себя в порядок, выскользнула в коридор и спустилась на первый этаж.

К счастью, Марианны Сергеевны нигде не было видно.

Надежда подошла к стойке регистратуры.

Девушка за стойкой встретила ее профессиональной улыбкой, в которой чувствовался некоторый надлом – видимо, она еще не вполне отошла от общения со скандальной пациенткой.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она Надежду Николаевну.

– Вот что, деточка! – проговорила Надежда, значительно поглядев на регистраторшу. – Вы не думайте, что я к вам с улицы пришла. Мне рекомендовал обратиться к вам Прохор Петрович! Вы его, конечно, хорошо знаете…

Последние слова она произнесла с особенным выражением и подняла глаза к потолку.

Девушка напрягла немногочисленные извилины, пытаясь вспомнить, кто такой Прохор Петрович, разумеется, ничего не вспомнила, но на всякий случай изобразила крайнее почтение:

– Да, разумеется… хотя для нас каждый посетитель очень важен, но я обещаю, что к вам будет особенно внимательное отношение!