Вредное сокровище Чёрного некроманта

Маг растянул губы в пакостливой, напрочь бессовестной улыбке.

— Что моей невесте нужен дом в моём городе? — Переспросил и тут же нагло головой покачал. — Нет, я только про невесту сказал, дальше он всё сам понял.

— Я, вообще-то, сказала «нет», — напомнила ему, голос понизив, чтобы родители не услышали.

— А потом поцеловала, — у этого совести вообще не было.

— Это ты меня поцеловал! — Воскликнула ещё тише и гневнее.

— Ну, кто уж теперь разберёт, — мэр на спинку стула откинулся, уже оттуда продолжая весело глазками зелёными сверкать.

Гад. Как есть гад. Бессовестный!

Сижу, негодующе и с осуждением на него смотрю, а у самой сердце трепетно стучит и губы лишь чудом в улыбке ответной не расползаются.

Мало того, что замуж позвал, так и после отказа моего никуда не исчез, наоборот, всем невестой меня называет. Будь мы в других обстоятельствах и находись на его месте кто другой, это выглядело бы жутко и пугающе, но Адриан… мне нравилась его настойчивость. Только его.

— И что мы делаем? — И я всё же улыбнулась.

И улыбалась всё шире, видя, как от моей улыбки Адриан буквально засиял от радости.

Маг сел ровно и отчитался:

— Сначала ужин, потом я тебе объясняю, как порталы открывать, оставляю в кишащем умертвиями лесу и жду, когда ты выберешься.

У меня глаза верно на лоб полезли от перспективы, а этот взял и рассмеялся.

— Шучу, — вставил, искренне смеясь, — никакого леса и никаких умертвий.

Это радовало, но как-то уже не очень.

* * *

Маму мне удалось поймать одну только прямо перед ужином. Мужчины уже сидели за столом, госпожа Лотрек, отказываясь слушать, что она гостья и ей тоже нужно просто сидеть, подхватила тушёное мясо и понесла к столу, а мы с мамой вдвоём остались в душной кухне, насквозь пропитавшейся ароматами самой разной еды: варёных овощей, свежих салатов, курицы и пирогов, которые как раз в печи доходили.

Пироги у мамы — коронное блюдо, всей деревней восторгаемся.

— Как ты, милая? — С нежностью и заботой спросила она.

И, не удержавшись, снова меня крепко обняла, к себе прижав.

— Хорошо, мам, — горло сжало спазмом, не смотря на то, что правду ответила, — только ужасно жаль, что видимся с тобой и папой так редко.

На это мама ответила ласковым поглаживанием по спине, затем отодвинулась, в глаза мои серьёзно посмотрела и прошептала:

— Мы с папой видим, как вы с Адрианом друг на друга смотрите, и торопить не станем, но благословение на брак даём, родная.

Тут вернулась мама Адриана, лишая меня возможности ответить, а потом все забегали и засуетились, и я сама тоже, так что возможности поговорить у нас больше не было.

За столом до самого вечера все почти по очереди делились историями из жизни. Супруги Лотрек сетовали на то, как непросто растить сына-мага, который ко всему прочему ещё и маг не простой, а целый некромант. Когда его мать рассказывала, как чуть не поседела, когда Адриан впервые приволок в дом дохлую, плохо поддающуюся опознанию тварюгу из леса, мы смеялись всем столом.

Но и когда мои рассказали, как я, втянувшись в магию, наделала дыр в доме, называя их окнами, всем тоже было смешно.

Я впервые за долгое время наконец почувствовала себя дома.

А потом Адриан на ноги поднялся и все замолчали, а лично у меня так и вовсе сердце замерло на миг и зашлось в бешеном ритме, когда некромант рот открыл и торжественно, заметно волнуясь к отцу моему обратился:

— Господин Авейро, с этого разговор начинать следовало, но не сочтите за наглость просить вашего благословения на наш с Гвеневрой брак.

Выпалил и стоит, ответа ждёт, уже заранее готовый отбиваться и на своём настаивать. Я и сама едва дышала, на папу, как и все, глядя.

А папа молчал. Молча на меня посмотрел долгим, тяжёлым взглядом, молча по лицам остальных пробежался, да и на ноги тяжело поднялся, мгновенно став сильно выше стоящего Адриана. Но мой некромант не испугался и даже не вздрогнул, лишь напрягся едва заметно.

— Коли дочь моя тебе согласием ответить, то и я благословение дам, — то есть, фактически, это благословением и было!

И как гора с плеч, причём не только у меня, за столом все выдохнули.

Глава сороковая

— Ого, — только и смогла выдохнуть я, когда Адриан, вернув родителей домой, утащил меня со словами «скоро верну» и приволок в Равноград, на одну из тех улиц, которые рядом с центром, но дома в них не многоквартирные.

Мы оказались перед аккуратным, явно только что установленным белым деревянным забором с белой же калиточкой, за которой вдоль цветущих ароматных кустов тянулась выложенная плитами плоского камня дорожка. Порога видно не было, он терялся в глубине сада, но, подняв взгляд выше, я без проблем разглядела двухэтажный дом, окрашенный в светло-серый и нежно-фиолетовыми, на удивление гармонирующими элементами в виде оконных рам, углов здания и крыши.

Да, крыша тоже было светло-фиолетовой, что плохо в ночи, но всё же заставляло дом выделяться на фоне остальных.

— Это, — мне от потрясения стало сложно говорить, — тот дом, о котором мы говорили?

Адриан подошёл ближе, хотя и так близко стоял, приобнял меня за талию, притянул к себе и, тоже на дом глядя, уточнил: