Вредность не порок

Огненная стена уже гудела за нашими плечами, когда. с великим трудом, едва не надсадившись, я почти что на себе вытащила Стаса на крыльцо. Намертво стиснув зубы, он молчал. Спускаясь по ступеням, я не смогла его удержать, и, скатившись вниз, словно кегли, мы оба растянулись на земле. Я взвыла, Стас только морщился. Мы с трудом поднялись, но, прежде чем шагнуть, он глянул мне в лицо и осторожно вытер невольные слезы.

— Что нам делать? — шепнула я, прижимаясь к его плечу — Надо уходить… Хватит приключений.., на мою голову…

— И на мою, — с жаром подхватила я, — не только хватит, а прямо-таки переизбыток.

Стас чуть отстранился, посмотрел выразительно и попробовал усмехнуться разбитыми губами. Я заткнулась и, опустив голову, виновато вздохнула.

— Через десять минут здесь вся деревня будет, по улице не уйти… Давай сюда, — кивнул Стас в сторону сада, — у Кошкиных никого нет, они сейчас в городе…

Сердце у меня сжалось, и слова в горле застряли, но тут Стас сам сказал:

— Нашли их. Ее позавчера похоронили…

* * *

Кое-как одолев забор, мы оказались в Иркином саду.

Тут, как я ни старалась, слез сдержать не смогла. Они катились градом, застилая глаза, я глотала их молча и шла, едва различая под ногами до боли знакомую тропку. Добравшись до теплицы, я огляделась.

— Давай к веранде, там на ставнях шпингалетов нет, и с улицы не увидят…

Стас кивнул. Мы подобрались к дому, я подцепила оконную раму и через несколько секунд очутилась внутри. Я опасалась, что Стас не сможет влезть в окно самостоятельно, но он справился, и вскоре мы оба сидели на полу, с трудом переводя дыхание. Стас откинулся к стене и закрыл глаза. Осторожно вытянув шею, я долго разглядывала его бледное разбитое лицо с пульсирующей синей веной под глазом, разорванную рубашку в запекшейся крови, сбитые костяшки пальцев… Стас молчал, это пугало, несколько раз я протягивала к нему руку, но всякий раз отдергивала.

Неожиданно я услышала за окном встревоженные голоса. Я прокралась на кухню и, встав у окна на коленки, выглянула на улицу. Со двора семнадцатого дома высоко в утреннее небо вырывались огромные клубы черного дыма. Из-за зелени было плохо видно снующих по ту сторону забора людей, но вскоре бестолковые восклицания переросли в многоголосое: «Пожар, пожар!», и деревня ожила, охваченная общей бедой. Не дожидаясь приезда пожарных, первые смельчаки распахнули плотные зеленые ворота, как вдруг внутри дома грохнуло так, что стекла в Иркиных окнах зазвенели, а я в испуге отскочила к стене. Толпа на улице дружно охнула и выкатилась вон со двора. Перепуганные люди спрашивали друг у друга, что случилось, меж тем пылающие стены дома вновь содрогнулись от взрыва, показавшегося мне еще более мощным, чем первый. Теперь уже соваться во двор никто не решался.

«Что же это такое? — думала я, отправляясь обратно на веранду на корточках. — Веранда выходит как раз на горящий дом, не дай бог, угодит в стекло. Надо увести отсюда Стаса, перевязать и уложить в кровать».

— Это гранаты… — не открывая глаз, бесстрастно сообщил Стас, — гранаты рвутся…

— Гранаты? — побелела я, представив, что было бы, если бы кто-то успел войти в дом. — Откуда ты знаешь?

Стас не отвечал, я подождала немного и тронула его за руку.

— Стасик… Только не молчи, пожалуйста! Стасик, миленький, скажи что-нибудь… Эй, тебе плохо, да?

Тут Стас открыл глаза и повернул ко мне голову:

— Нет, — он вдруг улыбнулся, — мне хорошо…

— Хорошо? — растерянно переспросила я, неожиданно смутившись от его странного взгляда. — У тебя же все лицо разбито.., и глаз заплыл…

А Стас смотрел, молчал и улыбался, и больше всего на свете мне захотелось обхватить его за шею, прижаться к груди и дать хорошего ревака. Однако я побоялась, что он не одобрит моего сопливого поведения, к тому же бросаться на человека, на котором нет живого места, просто бесчеловечно.

— Давай я помогу тебе встать, — прошептала я, старательно пряча взгляд, — к тому же тебя необходимо перевязать, смотри, из раны на плече опять кровь идет…

— Да ерунда, — небрежно махнул Стас, явно удивляясь моему героическому порыву, — ничего страшного.

Здесь навылет прошло, скоро уж заживет…

— Хватит, — решительно оборвала его я, — или ты йода боишься?

На этом прения закончились, и я помогла Стасу добраться до дивана. Пока копалась в аптечке, он сел, расстегнул рубашку, но снять ее сам не смог. Я пришла на помощь и, увидев его грудь и плечи, едва не хлопнулась в обморок.

— Где же ты так? — глупо спросила я, разглядывая синяки, ссадины и насквозь пропитанную кровью повязку напевом плече. — То есть кто…

— В разных местах и разные люди, — бодро отозвался Стас, — доподлинно я сейчас уже и не вспомню…

— А это что? — перестав разматывать бинт, я коснулась пальцами здоровенного синего рубца на спине пониже шеи.

— Это медведь…

— Какой медведь? — вытаращила я глаза. — Ты с медведем.., встретился?

— В некотором смысле… А медведь обыкновенный…

Бронзовый. Я его тебе на день рождения подарил…

Выронив наполовину смотанный бинт, я открыла рот и опустилась на диван рядом со Стасом.