Времена былинные. Книга Вторая. Вольные стрелки (СИ)

С этим порешили достаточно быстро. Когда страхи людские да стремления выявили, сам процесс примучивания проявился достаточно быстро. Действовать будем по принципу кнута и пряника. На то нам есть религиозные рычаги, силовые, и экономические. Первые должны остудить пыл тех, кто собирается на нас с оружием кидаться. Силой будем демонстрировать серьёзность намерений и мощь нашего государства. Ну а экономическим рычагом станем людей приучать к одной простой вещи - они должны привыкнуть кормиться с наших рук, и это не должно вызывать у них внутренних противоречий. При этом халявы не будет. Определим им задание за пределами крепости, выполнят - получат бонус, нет - пусть сидят голодными. Так выработаем привычку подчинять нам, а не своим традициям и обычаям. Силой же любые поползновения нарушить правила пресекать будем - появиться рефлекс. Он должен быть таким, чтобы на уровне подкорки мозга люди поняли, что если из Москвы пришло указание пилить только берёзу, то спил сосны приведёт к паре тумаков или синяков, а вот подчинение - к сытой кормёжке. Я надеюсь, народ тут сообразительный, и пять лет на это нам не понадобиться.

Тут проявился талант моей супруги. Она внесла дельное предложение. Мы как раз обсуждали методы положительной мотивации, хотели соорудить полевую кухню, и кормить из неё тех, кто по нашим заданиям работать будет. Зоряна внесла новое рациональное зерно:

- Детей надо ещё кормить и баб. И матерей, если кормящие есть.

Её мысль сначала была не совсем понята. Никто не спорил, но по лицам читалось полное непонимание. Зоряна развернула мысль:

- Вы подумайте, придёт мужик, которого мы понукали лес рубить, домой. А там жена накормленная, дети сыты, да ещё и завтра, при условии выполнения задания, тоже обещают похлёбку выдать. Как мужик на нас посмотрит? Как на следующий день делать станет, по нашим словам или согласно своему разумению? А теперь о тех подумайте, что не работал на нас. Одна землянка сытая сидит, а во другой - кору глодают. Во второй бабы с мужиков живыми не слезут после такого. Глядишь, так всех и перетянем...

Ну ни фига себе! Да у меня тут целый стратег под боком, да ещё и с расчётом на человеческую психологию! Я прямо по новому посмотрел на супругу, я её начинаю любить ещё больше чем раньше, хотя больше вроде и некуда.

- Принимаем план Зоряны, кухню - на... сто человек или больше делать придётся? Если под пятьдесят семей, да в каждой по мужику, да ещё юноши взрослые, да по пол-литра варева в лицо, получается сто литров минимум, десять вёдер. Да, ещё чай надо, ну, отвар из травок, чтобы они сил набрались, посуду. Что-то я там не особо котелков да мисок видел, чаще из одной едят, если на улице. С этим определились. Теперь по остальному...

Следующие сутки прошли в делах и заботах. Мы готовились реализовывать наш план по формированию нового слоя населения - крепостного. Я дал пришлым семь дней на принятие решения - потому в ночь на восьмой мы с дедом отправились на Перуново поле. Опять ставили прожектора, паровик, генератор. Пришлые в это место не ходили - опасались чужих богов, так Буревой сказал. В четыре утра над окрестностями раздался протяжный, тоскливый и очень громкий вой. Так работала новая специальная "свистулька" на клапане паровой машины. Выли мы до тех пор, пока нам с крепости не подали тайно сигнал о том, что много народу в лагере пришлых проснулось. Часть даже ближе к полю подходить начали. Они, правда, быстро ретировались, когда яркие столбы света вонзились в тучи. Мы минут двадцать вертели прожекторами, вставляли в них разноцветные стекляшки, выхватывая яркими лучами то наши стены, то лесок небольшой, что нас от бомжатника отделял, то просто чащобы вокруг Перунова поля. Наконец, столбы опять упёрлись в небо, покраснели, и стали один за другим пропадать...

Рано утром мы вышли из крепости и направились к ручью. Мостика нет, подходить по льду ближе мы не стали. Наступил следующий этап реализации нашего плана. Из бомжатника вышел тот же вояка с мечом с группой своих товарищей. Остальной народ заинтересованно и чуть опасливо пялился на нашу процессию. На переговоры вышли трое - я, Буревой, Кукша. Когда внимание достаточного количества людей в лагере беженцев сосредоточилось на нас, я начал вещать:

- Пришли вы к нам сами, никто вас не звал. В положение ваше сложное мы вошли, неделю вам поразмыслить дали. Думали, будете себя прилично вести. А вы вместо этого нам сараи порушили и другой убыток причинили! Наши боги ночью сказали, что это не дело. И следует вас наказать примерно, виру за ущерб взять да заставить Законы наши соблюдать. Уходить вы не хотите, потому знайте. За нарушение наших порядков отныне буду карать вас по всей строгости! Не взирая на то, кто передо мной - воин, хлебороб или баба!

- Это кого ты карать собрался!? - разъярённый военный вытащил резким движением меч.