Времена года

Рысь охотится и днем и ночью. Часто она взбирается на дерево и караулит зайцев. Лежит на суку и дремлет, жмурится. Но все вокруг видит. На добычу набрасывается прыжком. Промахнулась — никогда не преследует. Сытая — так же азартно крадется за зайцами, белками, глухарями, рябчиками, тетеревами. Набрасывается даже на косуль и лосят. Вредный зверь!

* * *

Весной рысей можно найти и не по следам. В марте они мяукают куда громче наших домашних кошек. Жутко становится, когда слышишь ночью дикое завывание котов. Два-три самца сидят около одной самки, царапаются острыми когтями и завывают. Охотникам это только и нужно. Они поутру доберутся до зверей.

С тонким мартовским настом у рыси начинается бескормица. Она не может догнать резвого зайца.

До наста рысей преследуют на лыжах. Они быстро уходят накоротке, но устают долго бежать по рыхлому снегу и спасаются, взбираясь на деревья. Подходи и стреляй оплошавшего зверя. Бить следует наповал. Подранок опасен. Рысь задирает любую собаку.

ЛЕСНАЯ СИМФОНИЯ

В мартовскую ночь зима еще украдкой возвращает морозную тишину, колкий воздух, холодный блеск луны, хрустальную звонкость наста и тонкого ледка лужиц. Само время, кажется, застыло на остановке. Сверкают сталактиты ледяных сосулек. Под карнизами — филигранное литье мороза. Вот когда еще пленительнее очарование утреннего волнующего света. Зажигает восток сияние лучистого снега.

Неизъяснимо трогательна бодрящая свежесть капели утра. Просторнее раздвигаются манящие горизонты, светлеют задумчивые дали. «Уж тает снег, бегут ручьи…» В природе восторженный момент крушения застойной зимы.

Лес в тающем снегу. По бугоркам на первых проталинах обнажилась земля. На солнце лужица ясней стекла. Сосны и березы загляделись в сияющие струи прозрачной, как слеза, мартовской воды-снежницы.

…Светает. Лениво проясняются хвойные потемки. Гонимые светом совы, филины и куницы забираются в дупла на дневку. В предрассветном сумраке зайцы и лисицы хитрят, путают следы, спешат на лежку. Уже не всем выводком, а парами, степенно, гуськом идут волки и ложатся в крепях — дремать на солнце. Общество серых разбойников распалось. Волчьи стаи разбились, семьи разделились: старики бросили молодых.

…А вот и солнце. Алые отблески легли на сугробы. Проснулись и вкрадчиво полились в чащу первые звуки лесной симфонии.

Говорливо-задорному речитативу чечеток аккомпанирует нежной свирелью румяный снегирь. Запели клесты, «цик, цок» — выговаривают вперемешку да еще голосистее присвистывают.

Голоса леса окрепли…

А вот еще птичка-композитор. Синица-юла. Забросила старые ноты, забыла однообразный мотив. Зимой, в мороз она монотонно тенькала. Теперь «величальную» весне сочинила синица и выводит новую арию: «Ти-тю-те-ти!» Поет без конца, упивается весной.

И снег песне уже не помеха!

МАРТОВСКИЙ ЗАГАР

Еще природа не проснулась,

Но сквозь редеющего сна

Весну прослышала она

И ей невольно улыбнулась.

Ф. Тютчев

Свет и снег. Глубокие сугробы сверкают ослепительной белизной. Лучисты эти первые дни весны.

Прошумит метель, и яснеет вдруг чистое небо. И тогда кажется, что там, на небесном лугу, сплошь расцвели лазоревые незабудки. По ночам светится синий-синий купол поднебесья. Краше теперь и раннее утро. Волшебно меняется в утренних лучах легкая кайма тончайших облачков. Переливаются лиловые, розовые, палевые полотна света. Прелестны эти неуловимые оттенки красок высокого горизонта. Только мартовскому небу свойственны такие переливы нежных тонов. Маковые зори!

Все раньше восход, позже розовые сумерки заката.

…Солнечное сияние, ласковая синь неба, сверкающие снега зовут и манят любителей-рыболовов на лед. На живца ловятся налимы, судаки и щуки, а на мотыля — окуни, ерши, плотва и густера. Самая любимая удильщиками спортивная пора — до ледохода.

ГРАЧИ ПРИЛЕТЕЛИ!..

Еще в полях белеет снег,

А воды уж весной шумят

Ф. Тютчев

Солнца не видно, а полуденное небо озарено розовым веером лучей. Золотое светило все еще кутается в перистую вуаль туманной пелены. Заоблачное сияние мягко сливается с блеском вод и искрами сугробов. Нежный ветер качает и надувает облака, как бело-огненные паруса. Веет влажной свежестью талого снега. Тихо звенит жемчуг капели. Вода поет!

Весенней влагой умылись улицы столицы. А за городом — белый простор полей. Опустели на реках непроезжие санные дороги. Сверкают лужицы в низинах. Блестит синеватая эмаль наста в полях. Идут ребята с серебристыми пучками пушистой вербы. А яблони тонут в тающих сугробах садов.

Тонкими штрихами узорчатая вязь коричневых веток вписана в светлый фон вешней лазури. Набухают почки берез, загустели сережками вершины. Сине-зеленое разводье прудков и луж отражает ломкие тени изгороди, березы, вербы.