Времена года

– Чай? Кофе? Вино? Шампанское? Коньяк?

– О-о-о… у тебя все это есть? – искренняя улыбка. Алисе интересно.

– Все.

– Тогда… пожалуй… шампанское. Оно сочетается с риском.

– А ты рискуешь? – поинтересовался Илья.

– Мне кажется, что рискуешь ты.

Илья нажал на кнопку внутренней связи и отдал распоряжение. Светлана Егоровна принесла бутылку холодного шампанского, фужеры и горький швейцарский шоколад.

Когда они снова остались вдвоем, Илья открыл бутылку и разлил содержимое по узким бокалам.

– За удачные переговоры, – отсалютовала Алиса и сделала глоток.

– Так что тебе надо? – Илья неторопливо пил, разглядывая свою собеседницу.

– Деньги, конечно, – собеседница лучезарно улыбнулась. – Раз уж ты против брака. А жаль.

– Думаешь, я женюсь на женщине, которая нанимает частного детектива?

Алиса пожала плечами:

– Честно говоря, ты возбудил во мне жгучее любопытство, сказав, что кто-то есть. Мне просто захотелось на нее посмотреть. Что же это за женщина такая особенная? Ну, вот я и наняла… сначала на неделю в мае. И это был сюрприз. Никогда бы не подумала, ведь девочка настолько… как бы это сказать… не нашего круга. А потом проплатила еще неделю в июне. Опять же, стало интересно – ты еще с ней или уже надоело? И тут такой сюрприз! Свидание с бывшей.

– Не свидание.

– А неважно. Ты потом сам будешь всем объяснять, что же это было, – Алиса развернула маленькую квадратную шоколадку. – В общем, получила я фотоотчеты, поняла, что, наверное, ничего у меня с тобой не получится, и почти забыла, а тут такие события и ты, почти медийное лицо – герой-любовник, можно сказать. А у меня, знаешь, сейчас не лучшие времена. Отец установил ежемесячный лимит, и я никак в него не вмещаюсь. Пришлось влезть в долги. В общем, черт с ним, с браком, деньги нужны.

– Очень? – Илья сделал глоток шампанского.

– Очень. И тут все сошлось, понимаешь? Интерес к твоей персоне, фотографии. Осталось лишь найти выгодного покупателя. Решила начать с тебя. Право первой ночи, так сказать.

– Сколько?

Алиса взяла со стола бумагу, ручку и написала цифру.

– Однако, – Илья повертел в пальцах листок, – какой большой у тебя долг.

Алиса сладко улыбнулась:

– Ну, ведь мы же с тобой знаем, что те прошлые любовницы – ерунда. Вчерашний день. Зрители жаждут хлеба и зрелищ. А здесь, – гостья взглядом указала на фотографии, – настоящее. И очень интересное. Молоденькая студентка и замужняя женщина из прошлого. За такое заплатят все, с руками оторвут. Но я сначала пришла к тебе. Оцени.

– Еще шампанского?

– Не откажусь.

Илья наполнил фужер Алисы.

– Будем считать, что я оценил. И готов заплатить даже больше означенной суммы.

Он отставил свой пустой бокал в сторону и потянулся к выдвижному ящику стола, выудил оттуда тонкую пластиковую папку.

– Услуга за услугу, – папка легла перед Алисой.

Она не торопливо листала страницы, знакомясь с содержимым, а потом подняла взгляд. И куда-то разом исчезла вся игривость:

– Что это? Откуда?

– Откуда не скажу, а вот что… Если в двух словах, то у твоего отца, Алиса, большие проблемы. Вляпался он очень сильно. И судя по тому, кем эти данные получены, сверху знают. Поэтому, грянет, и громко. Это всего лишь вопрос времени.

Она безмолвно смотрела на Илью, забыв и про шампанское, и про шоколад. В глазах был не просто страх, почти… да, ужас.

– Слишком много незаконного. Как ты понимаешь, если дать ход моей информации, то она легко перекроет все твои фотографии. Но я… не хочу этого делать. По старой дружбе, так сказать. И по старой же дружбе прими совет. У тебя от силы месяц для того, чтобы найти кого-то и выйти замуж. В этом случае получишь частичную защиту, когда начнется. А оно начнется.

Алиса потянулась к фужеру и выпила его залпом.

– Я умею держать слово и не буду ни с кем делиться имеющейся у меня информацией. Но если хотя бы одна из этих фотографий просочится хоть куда-нибудь, я без раздумий пущу в ход папку. Сразу же.

***

Оно наваливалось душным, не дающим дышать одеялом. И было средство от этого – простое, действенное. Не смотреть, не читать, не искать информацию. Но именно это средство и невозможно оказалось применить.

Дня не проходило, чтобы Майя не вскрывала этот нарыв. Не расчесывала эту болячку. Пересматривала ток-шоу, перечитывала статьи в глянце – журналы приходилось прятать от Ильи. В какой-то момент наступило перенасыщение, и она перестала это делать.

И пришло время мыслей. И острой, жгучей как перец чили, ревности.

Ты был с ними, да? Они были тут, в нашем доме, в нашей постели? Пили из наших чашек, сидели на нашем диване. Ты целовал их? Обнимал? Брал? И тебе было с ними хорошо?

Она хотела выплакать эту взрослую, острую, женскую боль – и не могла. Время детских слез прошло. А то, что происходило… Слезами горю не поможешь, именно так. И Илье трудно. Этот камень на душе – ее. Надо нести самой.

И все же камень сорвался. В один из последних августовских дней.