Времена года

Она подалась вперед и уткнулась лбом ему в плечо. И плевать на родителей рядом. На все плевать. Пойми. Пойми. Пойми меня!!!

– Давай так, – его ладони легли на ее поясницу, – цвета оставим в покое. Разные шаги – разные люди, правильно? Это разный ритм, разный звук. Кто-то ногами чиркает по земле, кто-то подволакивает ногу. Много всего. Если шаги называть не фиолетовыми, а по звуку, – что в них слышно?

Ей хотелось, чтобы он обнимал. И ни о чем не думать. Потому что…

– Я не знаю! Ничего не знаю! Кроме того, что это был Влад!

Руки сжались крепче. Ладонь прошлась по косе.

– Хорошо, все-все. Я понял. Мы закончили.

Наверное, родители были в шоке. Наверное, они просто не знали, что и подумать. Но ей стало так хорошо, спокойно и тепло в его руках, что на все… правильно – плевать.

Тишину прервал голос папы:

– Майе нужен покой. Мы поедем. Держите нас, пожалуйста, в курсе.

– Обязательно.

Снова вернулся ровный и спокойный тон. И Илья снова на ногах. Но она чувствует тепло его ладоней на спине.

И опять – объятья, поцелуи, ласковые слова на ухо. Мамины слезы. Папина усердно демонстрируемая уверенность. Майе не позволяют выйти в прихожую проводить родителей.

Ах, ну да. Ей же прописан покой.

Самое странное, что на этом диване в гостиной она почти уснула. А потом вернулся Июль, поднял ее на руки и отнес в спальню. И там она уснула по-настоящему, все так же – в его руках.

* * *

Он ей поверил сразу. Пусть Май говорила сбивчиво и мыслила образами, но он ей поверил. Если она сказала – Влад, значит, надо понять, почему именно он. В конце концов, Илья обнадежил родителей Майи, когда они прощались в коридоре.

Михаил Львович был явно растерян, взволнован и не знал, как правильно себя вести с ним. Сказал единственное, что можно сказать в такой ситуации:

– Илья, звоните! Обязательно.

– Да, конечно. И… – он тоже искал слова, – я постараюсь разобраться в случившемся.

– Спасибо вам, Илья, за все… – всхлипнула мама.

Для бедной женщины это был тяжелый удар.

– У вас замечательная дочка, – мягко ответил Илья. – Это вам спасибо.

Замечательная дочка спала сейчас, свернувшись калачиком. В темноте ее страшно выглядевшая ссадина была незаметна, и сама Майя казалась такой умиротворенной, словно все случившееся сегодня – вымысел. Только вот… скрипки не было.

Илья тихо поднялся с кровати. За окном темно, но для телефонного звонка еще не так поздно.

И надо все же понять про этого Влада с фиолетовыми шагами. Почему Май считает, что это именно он?

Контрабас был пьян. И пить он совсем не умел. Голос в трубке звучал сердечно, развязно, но хоть хорошо, что внятно. Илья подробно расспрашивал про Влада. В итоге узнал, что парень этот с другой кафедры, но тоже скрипач, и считается на курсе лучшим, «но Майка все равно играет круче, и правильно, что на концерт выбрали ее». Потом Илья узнал, что по этому поводу у Май с Владом была стычка в консерватории, но Севку выпроводили, и чем там кончилось дело, он не знает, «только Майка была злой». Еще оказалось, что парень непростой – сын какого-то колбасного магната. На вопрос Ильи о том, как Влад мог узнать о местонахождении Май, Сева ответил, что все знают об их понедельничных визитах к больному преподавателю – секрета в том нет.

По всему выходило, что причина случившегося – грядущий концерт. Илья знал, как он был важен для Май, но только теперь подумал о том, что, возможно, это не просто мероприятие для студентов консерватории. Возможно, у него имеется какой-то вес в музыкальном мире.

– Насколько этот концерт значим для студента консерватории?

– Это путевка, Илюша. Путевка в большую жизнь. Особенно на пятом курсе. Но уже и на четвертом – полдела.

Илье показалось, что, выговорив заплетающимся языком «Илюша», Севка покровительственно похлопал его по плечу. Почему-то стало смешно.

– А вы, Всеволод, участвуете в концерте? – поинтересовался Илья официальным тоном.

– Конечно. Четвертый год подряд, – гордость за себя выплескивалась из динамика телефона.

– А Майя участвовала?

– Нет, последние три года Влад… – дальше у Всеволода все же случился кризис с артикуляцией, поэтому пошли нечленораздельные звуки, но Севка пытался честно. – Он, в общем, представлял скрипку от Москвы.

– Ясно. Спасибо, господин Контрабас.

– Пожалуйста, мсье Медуз. – И, после паузы, с огромной надеждой в голосе: – Вломи ему, а?

Илья ничего не ответил и положил трубку.

На следующий день он ушел рано. Май не просыпалась всю ночь. Возможно, действие транквилизаторов еще продолжалось. Илья склонился над ней, но дотронуться не решился. Зато внимательно рассмотрел ссадину. Врач сказал, что следов на лице не останется. Хотелось бы…

Отдыхай, моя маленькая революционерка. Все будет хорошо.

Сразу по приезду в офис он вызвал к себе начальника службы безопасности.

– Влад… студент консерватории, учится на кафедре Штольца. Четвертый курс. Интересует все, что можно узнать в кратчайшие сроки. Успеваемость, расписание, привычки, родители, девочки.

– Понял, – ответил Петр Анатольевич.

– За сегодня управитесь?

– Это не счета за границей пробивать, Илья Юльевич. Думаю, и к обеду успею.

– Отлично.