Времена грёз 1 том

— Ты сама огромное горе для своей семьи, я даже не знаю, как тебя и проклясть-то, ты уже свою невестку со свету сжила, оставив сына вдовцом с ребенком на руках, и муж твой раньше времени помер без должной помощи, а виновата всё равно я?

— Не тебе о семье говорить, дрянь бесстыжая! Вся деревня знает, что ты с братом своим на сеновале кувыркаешься!

— Очнись, старуха, нет у меня никакого сеновала, а брат послушный, у головы спит или на шее воротником.

Есислава вновь открыла рот, чтобы сказать какую-то гадость, но ее вовремя одернул подошедший мужчина.

— Мама! Прекрати и не позорь меня, весь рынок слышит вашу ругань, что ты опять к ведьме прицепилась? Не надоело тебе еще языком чесать?

— Но, Алеша, она сама…

— Помолчи, я тебя прошу. Мне Даньку не с кем дома оставить, пока ты тут другим кости перемываешь, я же говорил, не уходи надолго.

— Ох, я и забыла…

Оставив чужие семейные разборки, я развернулась к торговым рядам и поспешила уйти, но едва я свернула к лавке с тканью, за спиной послышались шаги, и чья-то ладонь придержала меня за локоть.

— Госпожа Гета, подождите, пожалуйста.

По голосу я тут же признала «Алешу» и нехотя остановилась, повернувшись к нему. В отличие от матери, мужчина не стеснялся пользоваться моей помощью, но всегда делал это почти тайно, чтобы у Еси не было лишнего повода злословить на меня.

— Да?

— Я хочу извиниться за мать, простите ее бога ради, не от большого ума у нее язык такой длинный.

— Знаю и принимаю извинения, вот только мне она лишь изредка нервы треплет, а вам с ней хозяйство делить не надоело? Не будет вам житья, пока Еся за домом присматривает.

— Так и выбора особого нет, я один не справлюсь.

— Выбор есть всегда, уж мне ли не знать. Неужели вы хотите, чтобы она Даню вырастила под стать себе?

— Нет, конечно, но как только сын достаточно подрастет, я его подмастерьем в кузницу возьму, там уж легче будет.

Алексей опустил голову и запоздало убрал ладонь с моего локтя. Смутившись, как школьник, он тут же быстро поклонился и, поблагодарив еще раз, поспешил скрыться с моих глаз.

— Смешной, ох и выпьет она у него крови.

Посетовав под нос на чужую глупость, я наконец-то зашла в лавку тканей. Близился мой День Рождения и хотелось сделать себе особый подарок, но в голову ничего не шло, сколько бы вариантов я не перебирала. Ни платья, ни сладости, ни новые инструменты меня не радовали, после смерти матери в доме стало грустно и тоскливо. Я могла днями напролет говорить с Васькой, но увы, собеседник из него получался неважный, даже учитывая, что с годами он немного научился говорить. Единственное, что меня поддерживало, это приезд отца, но он не задержится надолго.

Друзей в селе у меня не водилось. Люди меня либо боялись, либо не воспринимали как человека, словно я отдельный вид нечисти. Ко мне можно прийти за советом, полечиться, и всё, а гости день ото дня росли, менялись, заводили детей, старели. Только я будто жила одним днем, застыв на месте, словно муха в сиропе. Единственной моей отдушиной был дар, но и там я старалась следить только за Ньярлом, выучив его историю наизусть и отчасти завидуя тому, как много он вокруг себя собрал талантливых и интересных людей. Один Элей чего стоит, ходит за папой, как хвостик, и смотрит на него восхищенным взглядом, как на бога. Прикажи ему Ньярл со скалы вниз головой спрыгнуть, не задумываясь бы побежал выполнять задание.

В такие моменты я понимала, почему мама сбежала из деревни, не желая оставаться здесь на всю жизнь, и это учитывая, что она не видела за лесом столько возможностей, сколько вижу я.

Вернувшись домой, я прошла на кухню и, поставив пустую корзину на стол, села в кресло, вытянув ноги. Брат тут же вышел из комнаты, встречая, и присел рядом, погладив меня по голове.

— Гета?

— Да, Васенька, не переживай, все хорошо. Просто вот думаю.

Заинтересованно наклонив голову, он с легкостью поднял меня на руки и, сев в кресло сам, усадил меня на колени, как раньше.

— Да?

— Да. О всяком. Например, не подарить ли мне себе на День Рождения дочь, как думаешь?

Васька едва заметно вздрогнул, я чувствовала, что идея завести ребенка ему не слишком нравилась, но в основном из-за кошачьего обличья и возможного детского террора.

— Ну-ну, не переживай, я же присматривать за ней буду, да и ты уже не просто зверь, отобьешься. В конце концов, у тебя вот мавки есть, а у меня совсем никого нету.

— Я есть.

— Ну ты это другое дело. Мы с тобой уже больше полувека вместе, я тебя вдоль и поперек знаю, как этих самых мавок.

Поджав губы, брат расстроено понурился, так что мне пришлось взять его лицо в ладони и расцеловать обе щеки, лишь бы прекратил на меня обижаться, зардевшись и пытаясь увернуться.

— Ну Васенька, ну солнце мое рыжее, я же тебя люблю и любить не перестану, хоть с дочкой, хоть без, но ты же и сам знаешь, рано или поздно мне нужно будет обучить свою замену, а мы с тобой уже так давно одни.

— Зна-аю…

— Во-от, подумай, научим мы дочку мою ведьмовству, нового фамильяра ей призовем, а после сможем поехать к папе в город.