Мне снова чудился театр. На бал в честь Дня Рождения Авеля мы оба явимся будто в масках. С чужими лицами расточая благодарности, будем играть роль раскаявшихся темных, улыбаясь и притворяясь благочестивыми людьми. Похоже, как и Ньярлу, мне придется устроить собственный спектакль, постановку, каких еще не видывал целестинский свет, и вновь свергнуть короля, посадив вместо него нового. Потяну ли я такое выступление? Кто знает. Придется немало врать и изворачиваться, а невозможность все проделать сразу в первый же день и прямо на балу растянет представление на долгий срок. Каин будет обязан связаться со мной и выбрать подходящий момент, когда в столицу сможет войти темный король со всей своей свитой и частью армии. А пока мне остается лишь нянчиться со светлым.
Из вязкой дремоты меня выдернул голос Каина и его прикосновение к плечу.
— Сэра, проснись, мы уже на месте. Все вещи перенесли, спальня готова, можешь продолжить сон буквально через минуту.
— Ох, как благородно разбудить меня лишь под конец. Хозяева дома, наверно, в шоке от того, что я не вышла их встретить.
— Сейчас четыре утра, они не меньше тебя хотят спать, взаимно расшаркиваться будете часов через пять.
— Шесть.
— Хорошо, после завтрака, давай вставай.
Поддержав меня под руку, Каин дождался, пока я обратно надену туфли, и вывел из машины. Задерживаться, чтобы разглядеть фасад дома, на подъездной дорожке мы не стали, и, быстро проводив меня в прихожую, Каин лишь мельком показал расположение столовой и гостиной, сразу уводя меня наверх к спальням. Моя, как и в Кадате, находилась на втором этаже, последняя в коридоре, но внутри оказалась меньше прежней и без балкона, его заменяла решетка в нижней части окна, оплетенная розами. Из преимуществ: своя ванная, крохотная гардеробная, большая кровать, зеленые обои с крупными кремовыми цветами, тяжелые плотные портьеры пыльно-розового оттенка, пушистый бежевый ковер с коротким мягким ворсом и мебель из светлого дуба с изогнутыми ножками, изящной резьбой и латунными ручками в виде бутонов. На миг показалось, что всю комнату увили стебли диковинных, вьющихся цветов, создав из нее красивую клеть.
Впиваясь взглядом в обилие растительных орнаментов, я едва не пропустила момент, когда Каин ушел, оставив меня в спальне. Последнее, что он мне объяснил перед уходом, безнадежно прошло мимо ушей, но я успела пожелать спокойной ночи.
Следующая неделя прошла довольно скучно, несмотря на появление новых лиц в моей жизни: Элизы, Джозефа и Энн Карвен. Хозяйка дома, младшая сестра Клеона, избавилась от темного дара еще в детстве и, беспрепятственно вернувшись в отчий дом, по достижению лет была передана из рук брата в руки мужа, специально подобранного среди прочих подходящих кандидатов. Увидев ее впервые, я несколько испугалась, решив, что мне придется наблюдать за жизнью типичной семьи, живущей по заветам домостроя, но реальность оказалась чуточку благосклоннее. Элиза, несмотря на внешнюю замкнутость и немногословие, явно переняла некоторые привычки от брата, в числе которых была любовь к работе и умение не влезать в лишние споры, отыскивая компромиссы. Так она довольно ловко расправлялась с хозяйством, поддерживала мужа и дочь, но для меня не представляла никакого интереса, занимаясь почти все время делами дома.
Джозеф оказался куда любопытнее, как минимум потому, что держал собственную алхимическую лабораторию, пропадая в ней большую часть дня. Меня, к сожалению, туда впустить отказался, но предоставил часть собственной библиотеки, связанной как со своими опытами, так и с последними выдумками светлых алхимиков. Именно эти книги и спасли меня во временном заточении дома, пока Каин болтался по своим делам в городе. Блэквуд еще на корабле объявил мне, что раньше бала меня не должны увидеть, чтобы избежать лишних пересудов, но сам уходил чуть ли не раньше завтрака, вверив меня чете Карвен. Услышав об этом тогда, я невольно порадовалась, думая, что смогу быстро сойтись с приютившей нас семьей, но на первом же обеде заметила опасение в чужих глазах, и даже четырнадцатилетняя Энн старалась не говорить со мной лишний раз, обходя стороной.