Читаем Времена грёз (СИ) полностью

Времена грёз (СИ)

Изменив форму клинка, я постарался сделать его тоньше и намного длиннее, так чтобы удар пришелся наверняка. Мой план был далеко не в побеге, но мне было выгодно, что эльфийский король сосредоточил внимание на моей персоне. Подумай он хоть секунду о моих приоритетах, наверняка догадался бы закрыть обратно свою сестру.

Заведя руку для удара, я наконец-то ощутил от Аргиана волну паники, он отправил ко мне свою тень, но сделал это слишком поздно. Рассекая податливую плоть, лезвие вонзилось в грудь Люмиэль, заставляя ее последний раз вскрикнуть от боли. Взгляд зеленых глаз сфокусировался на моем лице, в нем промелькнуло удивление, узнавание и радость. Кровь хлынула из раны, а ветви с гадким хрустом начали метаться в предсмертной агонии, доставляя умирающему сердцу еще больше страданий. Аргиан позади меня взвыл, как разъяренный зверь и в мгновение ока оказался рядом. Я дернулся, доставая клинок, но отойти не успел. Острие копья пробило мое плечо, и если бы не запоздалая реакция, я бы уже был мертв и пригвожден к древу, словно диковинное насекомое.

— Ты! Как ты посмел?!

Тьма под нами будто вскипела и, выпустив свои тонкие жгуты, обвила ноги, не давая мне сдвинуться с места. Аргиан попытался выдернуть копье, но я вцепился в раскаленный металл, ощущая как плавится кожа на руке.

— Не так быстро…

Гадкий запах жженой плоти ударил в нос, и я едва не потерял рассудок от боли и отголосков воспоминаний. Тьма, ринувшаяся к клинку, опутала руку, и эльф без страха приблизился ко мне, обхватив мою шею и рванув свое оружие из раны. Его лицо, расцвеченное золотым сиянием, напомнило мне кого-то иного, будто отпечаток чужой ненависти показался мне сейчас.

— Ты уже проиграл, Ньярл.

Мой клинок быстро исчез в опутанной руке и появился в другой. Не теряя ни секунды, я ударил Аргиана в шею, неловко, насколько хватило сил, но даже этого хватило, чтобы кровь хлынула из его горла. Чужая рука отпустила меня, и эльфийский король отшатнулся, в изумлении пытаясь зажать рану. Его оружие упало на землю. Открыв рот, он издал сиплый, булькающий звук, видимо желая проклясть меня напоследок, но даже этого у него не вышло.

Забрав копье, я избавился от ослабевших пут и, собрав остатки сил в последний раз, пришпилил поверженного противника к дереву. Оружие зашипело в чужом теле, раскалилось почти добела, переживая смерть хозяина, и древесина тихо затрещала в такт, загораясь за спиной эльфа. Ветви над нами вздрогнули последний раз, сбрасывая на землю багровые листья и накрыв все своим странным покрывалом.

Отдышавшись, я едва сделал несколько шагов назад, чтобы избежать дыма и передохнуть, но с последним вздохом Аргиана увидел, как Ненависть исчезла, отдавшись болью в моем плече. Клинок и копье теперь принадлежали мне, но я бы и врагу не пожелал владеть таким оружием. Страшно было представить, что в будущем я для чего-то использую их вновь.

Сев на траву, я поднял голову и наблюдал, как тонкая полоска рассвета брезжит вдалеке, а неумолимое пламя, поднимаясь к небесам, пожирает короля и королеву эльфов. Уставшее тело требовало сна, руки дрожали от боли, но я не мог отвести взгляд от светлых локонов, исчезающих в огне. Это так я должен был помочь? Мог ли я прийти сюда раньше? Мог ли предотвратить ее смерть и это чудовищное истязание экспериментами брата?

Гадкое ощущение фатальности происходящего сдавило мое горло. Светлый посланник не просил меня приходить сюда, Луна предупредила, что я не смогу ударить первым, они знали все еще тогда? И какой бы выбор не сделал, все равно проиграл бы?

Ощутив что-то на щеке, я поднял руку и впервые заметил слезы. Я почти забыл какого это, ощущать такое жуткое отчаяние.

Комментарий автора:

Фанфакт: именем Абдул Альхазред называл себя Лавкрафт. Кто-то из взрослых придумал это имя писателю, когда Говарду было всего 5 лет и он начитавшись "Арабских ночей"(сказки 1001 ночи) страстно мечтал стать арабом.

В последствии для псевдореализма Лавкрафт задумал использовать это имя в рассказах как создателя "Некрономикона" и включал цитаты из этой "книги".

Сам Безумный араб в его вселенной, был поэтом и путешественником, что десять лет провел в пустыне Руб-эль-Хали, общаясь с демонами. Собственно запретные знания от этих существ и стали основой Некрономикона.

Во вселенной Мира грёз все предстоит несколько иначе, но если интересно, я могу почаще рассказывать о истоках некоторых персонажей для тех, кто малознаком с рассказами Лавкрафта или какими-то мифами отдельных стран.