Времена грёз (СИ)

Сонные утренние улочки столицы встретили меня прохладным ветром и замерзшими лужами. Угрюмые и строгие дома из коричневого и красного кирпича в обрамлении пока еще голых ветвей деревьев смотрелись отчужденно и неприветливо. Серое небо над головой и не думало поделиться солнцем, хмуро взирая вниз, и словно бы передавало свое настроение первым проснувшимся жителям Кадата, мерно бредущим по своим несомненно важным делам.

Закутавшись плотнее в шерстяное пальто, я поправила шарф и свернула к более старому району города, стуча по мостовой небольшими каблуками сапог. До лавки реставратора путь был недолог, хотя место, где он обитал не слишком пользовалось популярностью у горожан. У реки, там, где заканчивались более-менее приличные здания, отстроенные одними из первых еще при создании Храма, начинался целый ряд древних деревянных домиков, служивших когда-то рыбакам и прачкам. Двух-трехэтажные самострои, плотно прилепленные друг к другу, с низкими потолками и мелкими окнами, образовывали довольно странный лабиринт на обоих берегах Каара. Изначально, насколько я знаю, их использовали как временное убежище, пока создавался центр столицы. Рабочие организовывали стихийные рынки, хранили провиант и разделывали рыбу в простеньких хибарах, но затем город поглотил реку, ловля почти прекратилась, а вода перестала подходить даже для стирки. Какое-то время Каар, как и всякая городская река, представляла собой рассадник инфекций, куда сплавлялся мусор, помои и черт знает, что еще, от чего жизнь в домах рядом была почти невыносимой. Район заселили бедняки, отщепенцы и изгои, без возможности найти себе жилье подороже, а Ньярл, занятый защитой Кадата от оборотней, долго не обращал внимания на проблему, пока эпидемии, то и дело вспыхивающие в этом районе, не заставили его принять хоть какие-то меры. Не имея возможности выделить людей для очистки реки, он предложил жителям самим заняться этим, выделив куратора и освободив от уплаты за жилье каждого, кто принимал участие в работе. Таким образом, всего за пару недель Каар был очищен, а потомки тех горожан жили в этом месте до сих пор, используя возможность не платить за землю, на которой достраивались и перестраивались эти старые деревянные дома.

Сейчас, слепленные между собой здания, разделенные мощеными дорожками кварталов, часто не имели даже номерных отметок, называясь просто по перекресткам улиц. Помимо этого, все мелкие закоулки и сами улицы назывались так, как их обозначили жители этих мест: квартал Ред-Хук соседствовал с улицей Адриана, почтовый бульвар напротив дома Пикмена и впритык к ведьминому переулку.

Стараясь не заворачивать в наиболее темные закоулки кварталов, я свернула к Бликер-стрит и прошла к темной лавке старого оружейника. Там, миновав массивные двери и маленький тамбур, я поднялась по лестнице на второй этаж, заставленный пыльными коробками и бесхозными вещами. В узком неосвещенном коридоре что-то быстро мелькнуло в дальний угол, но, памятуя о коте реставратора, я постаралась не обращать внимания на малозаметную тень. В конце концов не хватало еще и наступить на него в этом и без того захламленном пространстве.

На ощупь я сделала несколько шагов в полутьме и, протянув руку, нашарила дверь, но едва занесла руку, чтобы постучать, как кот зашипел. Краем глаза я заметила сбоку поблескивающие глаза, кажется, зверь принял меня за незваного гостя и уже приготовился выгнать отсюда, используя свои острые когти. Не раз видела на теле и особенно лице его хозяина следы от этого поистине смертоносного оружия, поэтому такое тесное знакомство представлялось мне излишним.

— Ко-отик, все хорошо, я тебя не трону.

Почти не дыша, я медленно повернула ручку двери и, аккуратно открыв ее, быстро проскочила внутрь, тут же закрыв за собой. Кот в коридоре недовольно заурчал и, судя по звукам, пробежал к лестнице, спустившись вниз.

— Боже, что за жуткая тварь.

Мне отчаянно не нравилось это место. Мистер Уайльд не был приятным человеком, прямо скажем, не отличался ни внешностью, ни манерой общения, а его комнаты вовсе казались убежищем какого-то сумасшедшего. Первая из них, представляла собой приемную, где свободного пространства хватило бы на человека три не больше и то, если они будут двигаться максимально осторожно. Широкие деревянные стеллажи, закрывающие стены, хранили в себе слишком много вещей, так и норовивших зацепить посетителя торчащей проволокой, напугать дребезжанием каких-то неизвестных пробирок или опасно накрениться, едва ты ступишь на рассохшуюся напольную доску. Диван, стоящий у входа, призванный когда-то скоротать ожидание клиентов, безобразно запылился и служил теперь лишь как очередной поверхностью для рассыпающихся фолиантов и просто никому не нужных книг. Письменный же стол, занимающий четверть оставшегося места, просто оказался погребен под кипами записок, расписок, инструкций и чеков от посетителей. К моему удивлению, в этот раз даже больше, чем обычно, так как некоторые бумаги оказались на полу.

— Мистер Уайльд! Я пришла за заказом!