Времена грёз (СИ)

Оцепенев сознанием, я даже не сразу заметил, как тело мгновенно подалось вперед, преследуя незадачливого гостя. В сердце тут же шевельнулся запоздалый страх. Вдруг это призрак? Я наконец-то увижу его? Узнаю, где он прятался все эти годы?

Шаги повторились, где-то скрипнул отодвигаемый комод, в воздух взвился слой пыли, послышался тихий детский шепот, обращенный не ко мне.

— Здравствуй.

Выныривая из-за потертого дубового шкафа, я наконец увидел пришельца и едва сдержал стон разочарования. У скопища старых картин в позолоченных рамах на коленях сидел Авель, держа в ладонях чуть сияющий молочным светом камень. Его короткие белые волосы растрепанным ореолом сияли над головой, а перепачканный пылью камзол утратил свой презентабельный вид. Поджав тонкие губы, он осторожно провел ладошкой по изображению перед собой, а я с удивлением отметил, что сын здоровался именно с ним.

— Авель, что ты здесь делаешь?

Я постарался сохранить тон строгий, но спокойный, чтобы не пугать сына, но тот все равно дрогнул и, подскочив, чуть не выронил свой фонарь.

— П-простите.

— Где твои няни? Кто тебя сюда пустил?

— Я…я прятался, мы играли.

— Ясно.

Обогнув преграду, я прошел к Авелю и протянул руку, чтобы вывести его с чердака. Мой взгляд упал на картину, притянувшую внимание сына. Рыжая дева на фоне беседки, увитой виноградными лозами, резанула душу болью.

— Откуда ты вообще ее нашел…

— Простите?

— Неважно, я попрошу избавиться и от этой картины тоже, а ты больше не смей сюда забираться без разрешения.

Авель открыл было рот, желая запротестовать или объяснить что-то, но страх тенью пробежал по его лицу. Маленькая детская ручка послушно легла в мою ладонь. С неудовольствием я отметил, что сын дрожит рядом со мной.

Он совершенно не противился, когда я увел его вниз и передал няням, не задавал вопросов, не капризничал, лишь проводил взглядом полных печали и какой-то неведомой мне тоски серых глаз.

Следующий день преподнес мне новые сюрпризы.

Мой верный слуга вернулся только с утра, ввалившись в тронный зал посередь очередного заседания министров и не один, а с какой-то девицей и еще мальчишкой лет четырнадцати.

Несколько смущенная столь странным появлением охрана успела поймать только последнего участника процессии, в то время как незнакомка в сопровождении Мартираса дошла до меня. Воспаленные, зареванные глаза метали молнии, волосы беспорядочно торчали из когда-то аккуратной прически, а платье… последнее привлекло мой взор сильнее, чем гневная тирада, полившаяся, словно из ведра с помоями, прямо в уши.

— Как вы посмели его обвинить в подобном! Он служил вам столько лет…

Истеричный, срывающийся голос вызывал головную боль, поморщившись, я постарался абстрагироваться от него, сосредоточившись на знакомых кружевах по подолу изумрудной юбки. Кажется, я уже видел их раньше, такая тонкая работа и такой яркий запоминающийся момент. Помню, как запускал свои руки под эту дивную ткань, сжимая осыпанные веснушками бедра Евы. Тогда, в первые дни после коронации, я особенно сильно ощущал собственную вседозволенность, поэтому не постеснялся зажать супругу в одном из коридоров, не желая тратить время на беготню до спальни. В самом деле, попробуй пройти все эти чертовы лестницы и галереи до нужного крыла и не растерять весь пыл. В конце концов, я все-таки король, и могу надеяться на тактичность охраны или прохожих слуг, что могли услышать наши зажимания. А слышать было что, ее голос и едва сдерживаемые стоны были как музыка для ушей, возможно, кому-то даже повезло их подслушать.

Интересно, ее платья сожгли или распродали? Могла ли эта пигалица купить что-то у слуг, или наряды намеренно пожертвовали кому-то? Может, мне кажется, и это платье просто похоже? Но я определенно видел его раньше.

— Почему вы молчите, Адам?! Ответьте мне, за что вы убили моего мужа?!

Голос незнакомки окончательно сорвался на крик. Подняв голову и посмотрев на неприятно раскрасневшееся лицо девушки, мне пришлось выдать свой вердикт.

— Снимите с нее платье и сожгите.

В мгновение ока в шумном зале повисла звенящая тишина. Девица передо мной вздрогнула и заметно побледнела, едва устояв на ногах. Министры, окружавшие нас, кажется, даже перестали дышать.

Мой придворный маг, Грегор, единственный, кто решился выступить вперед, тоже изрядно напуганный, но благодаря возрасту сумевший сохранить почтительный тон.

— Мой король, я прошу смягчить наказание для леди Кейн, она не виновата в своих чувствах и наверняка не хотела оскорбить вас. В ней говорят эмоции, леди встретила смерть мужа, прошу вас, отнеситесь к этому снисходительно. Пересмотрите свое решение относительно костра, заменив хотя бы заключением под стражу.

Неохотно вслушиваясь в морось Грегора, я поморщился сильнее и тяжело вздохнул.

— Ах да, девушка, да ее можно под стражу, но платье однозначно на костер.

Охрана тут же подхватила незнакомку под руки оттаскивая от меня, снова раздался крик и чьи-то стенания, но на этот раз от юнца, оставшегося у входа в зал.