Времена грёз. Том 2 (СИ)

было так: сперва ушли моря,

Потом разверзлась суша, и заря

Скатилась на оплоты смертных рас.

В финале Хаос, вечное дитя,

С лица Вселенной Землю стер шутя.»

Г.Ф. Лавкрафт, «Ньярлатхотеп» цикл Грибы с Юггота

Утро встретило меня бледным солнцем в окнах и дурными предчувствиями. С момента последней встречи с Авелем уже прошло несколько дней, а я всё еще не была уверена в собственном выборе, но и не видела иного выхода. Неопределенность и туманные перспективы отдавались в груди подобием тошноты, словно меня укачало на извилистом пути в гору или на горке с множеством поворотов. Всё было до безумия неправильно, чужие проблемы тянули всё глубже в неизвестную трясину лишних чувств, желаний и мнений. Привычные догмы пошатнулись, хоть и всё еще выглядели крепкими.

Светлые однозначно должны были ответить за вторжение, но как? Своими жизнями? Деньгами? Переданной властью? Каин по праву может занять трон Целестии, но нужно ли это делать — очень большой вопрос. И что меня ждет после его «воцарения»? Я отправлюсь в Академию? Умру? Отправлюсь в Кадат и буду жить в доме Лилит на его деньги? Как при этом поступит Аван? Останется в Сомне или поедет к брату? Она тоже будет участвовать в перевороте? Согласится на шантаж Мирры и позволит в случае чего убить ее сына? Но она чуть ли не единственная из Блэквудов, кто действительно хотел всё рассказать Авелю и хоть как-то построить с ним отношения. Как много она знает о планах брата?

Я ничего не понимаю. Мне так надоело быть инструментом, но иного пути всё еще нет.

Кажется, ты слишком много на себя берешь.

Не много, в самый раз. Я то лезвие, то оружие, что должно пролить кровь, и пусть передо мной уже есть одна цель, только мне решать, сразить ли ее.

Уж не думаешь ли ты оставить Авелю жизнь?

Не думаю. Пока. Присматриваюсь ближе и стараюсь сама решить, как действовать сейчас.

Советую оставить это тем, кто разбирается больше тебя.

Я не дура, Ньярл, и у меня есть собственное мнение.

Да, и мы уже видим результат.

В комнате неподалеку привычно звякнули кольца задвигаемых штор. Энн раздражал яркий свет, и большую часть дня она проводила в полутьме спальни, недовольно высказывая матери любой сиюминутный каприз. Элиза, покорно подчиняясь почти потерянной дочери, гоняла в свою очередь слуг и требовала приносить всё желаемое в кратчайшие сроки, но едва ли маленькая бунтарка становилась счастливее от множества цветов, конфет и дорогих сорочек. Главной ее недосягаемой целью остался Алан, которого она украдкой выжидала еженощно у окна, стоило только солнцу скрыть свои багровые лучи.

Но ухажёр не приходил, словно забыл о своей случайной симпатии, оттого по утрам Энн становилась всё более невыносимой, срываясь на слугах. Матери она пока не смела грубить напрямую, при отце всё еще старалась помалкивать и послушно опускать глаза, притворяясь послушным дитя, но едва ли его возможно было обмануть такой пантомимой.

Сам Карвен, к слову, вновь начал пропадать, не в своих таинственных лабораториях, а в городе, возвращаясь день ото дня всё серее, словно где-то по пути у него каждый раз кто-то вытаскивал кошелек, либо тянул в бессмысленную драку. Его тяжелый, свинцовый взгляд смягчался только при виде дочери, но и то, стоило ему переступить порог детской, как мужчина будто бы съеживался, клонился к земле под грузом незримой беды. Каждый раз наблюдая это из-за замочной скважины в спальне или подглядывая из-за двери, я ощущала свою вину в произошедшем, и сердце кровью обливалось. Хотелось исправить хоть что-то, помочь, да хотя бы вновь извиниться, но Джозеф не давал даже подойти к нему. Единственный раз, когда я пересилила себя и дрожащим голосом озвучила предложение, он не дал мне ответа, равнодушно отвернувшись. Моё горло от нервов перехватило так, что я до конца дня не могла выдавить из себя ни звука.

— Серафина, к вам гость.

Горничная заглянула ко мне, не постучав, и говорила тихо, словно переживая, что кто-то еще узнает о моем пребывании здесь. Быстро собравшись, я накинула на себя кофту потолще и потеплее для прохладных, осенних вечеров у камина, и, стараясь издавать как можно меньше шума, спустилась на первый этаж, заметив знакомую русую голову у двери.

— Сэра, извини, что так неожиданно появился здесь, но ждать нельзя.

Переминаясь с ноги на ногу, Дей теребил в руках кожаные перчатки, то и дело оглядываясь к окну во двор, где виднелась машина в конце подъездной дорожки. Заметив на его нервозность, самой подспудно захотелось поторопиться, но внутренний протест оказался сильнее. Напарник еще ничего не успел объяснить, и отчего-то при всей своей нетерпеливости тянул кота за хвост.

— Что случилось?

— Помнишь, я говорил про мага из Ориаба? Я полагал, что у нас есть время для встречи с ним, не обратился сразу за аудиенцией и только сегодня узнал, что он со дня на день уплывает обратно на свой остров.

— Так?