Времена грёз. Том 2 (СИ)

— Боги… — он тяжело вздохнул и вдруг повернулся ко мне. — Ты дашь клятву Аван, и, если я замечу хотя бы какой-то намёк на предательство, она тебя больше не увидит.

— Каин.

Некромант успокаивающе огладил ее волосы, покачав головой.

— Он просто потеряется в лесу, заплутает в Кадате или случайно упадет в Каар, и никакого упоминания светлых в нашем доме больше не будет, — он добавил чуть тише, на ухо сестре. — Я даже смотреть в твою сторону им запрещу, чтобы больше никогда никто не смог тебя обидеть

Аван послушно покивала, обняв брата в ответ, и тихо поблагодарила его. Каин оставил нас наедине, как только убедился, что сестра успокоилась и чувствует себя лучше, но будто бы случайно забыл освободить меня из наручников.

Девушка судорожно выдохнула и впервые обратилась ко мне.

— Извини за эту сцену, он старается меня защитить.

— Всё в порядке, мне кажется, на его месте я поступил бы так же.

Я поднял голову и вдруг заметил, как румянец окрасил щеки Аван. Она приняла мои слова за комплимент? Засмотревшись, я не нашел слов, чтобы хоть как-то продолжить разговор. Девушка в свою очередь зашла мне за спину и сняла наручники, позволив мне вновь ощущать мир во всех его красках, но я остался на коленях и не торопился вставать.

— Мне нужно принести клятву.

— Тар, это не обязательно.

— Но я хочу.

Дождавшись, пока Аван вновь встанет передо мной, я протянул ладонь, желая прикоснуться, но вместе с тонкими пальцами девушки в руку опустилась золотая цепочка с кулоном из зеленоватого янтаря в виде гранатового зернышка. В изумлении посмотрел на Аван, встретившись с ее уставшим взглядом и спокойной улыбкой.

— Ведьма дала мне выбор, и я его сделала.

Невесомо поцеловав теплую мягкую кожу, я склонил голову, дождавшись, пока украшение застегнут на шее. Бессознательно губы шептали слова клятвы, выдуманной буквально на ходу. Мое сердце само подсказывало то, что я обязан был произнести.

— Тар?

— …и в горе, и в радости, днём и ночью я клянусь служить тебе, стоять за тобой и хранить тебя, как небесный покров охраняет солнце и луну на небосклоне.

Мои руки, словно во сне, обняли подол платья Аван. Я чувствовал себя как страждущий, обретший свою святыню, и готов был в исступлении молиться той единственной, что освещала мне путь во тьме. Уткнувшись лицом в живот девушки, я рвано выдохнул и всеми лёгкими вдохнул ее аромат, чувствуя себя наконец-то дома, на месте, там, где должен был быть всё это время. Ласковые пальцы скользнули к моему затылку. Аван тоже обняла меня, почти бесшумно заплакав, но на этот раз, я был уверен, не от большой печали, а от счастья.

Мнимые тени

Я не раз наблюдала за мерно поднимающейся грудью, накрытой мягким воздушным одеялом, и не могла поверить, что эта внешне здоровая, такая юная девушка не в силах сбросить оковы сна, чтобы наконец-то порадовать своих родителей и вывести весь дом из молчаливого траура, в который, словно муха в сироп, погрузились даже горничные.

Я не слышала музыки, не слышала привычных обсуждений обедов, планов на день, распорядка дел и строгих, четких наставлений Элизы. Хозяйка, прикованная к постели дочери, лишь изредка просила дежуривших рядом с ней слуг или мужа принести поесть или помочь сменить капельницу Энн. Врачи, навещавшие их чуть ли не каждый день, разводили руками, виня во всем малокровие, а кошмары, волнующие спящую по ночам, списывали на проявление неизвестной болезни, что испортила кровь девушки. Они предлагали отдать Энн в больницу, провести глубокое обследование и собрать консилиум, но Элиза наотрез отказывалась выносить дочь из дома, свято веря, что вновь затаившиеся фейри смогут как-то помочь, стоит только подождать.

Карвен, наблюдая за этим, поддерживал жену и просил назначить домашнее лечение. Он не выглядел уверенным в своих словах, но явно не представлял, чем еще может помочь в сложившейся ситуации. Мне было тяжело его видеть, тяжело молчать при нем, кошки скребли душу, гнетущие настроения занимали все мысли, но рассказать об Алане я не решалась. Девушка больше не говорила о нем во сне, лишь изредка бормотала что-то бессвязное. Я не была уверена в своих выводах и не имела никаких доказательств, потому, прячась в спальне, словно улитка в панцире, старалась не показываться на глаза лишний раз, подспудно вслушиваясь по ночам в тихий голос Энн.

— Леди Серафина, к вам пришли.

Застыв на пороге комнаты, горничная с некоторой опаской посмотрела на меня, едва заметно переступая с ноги на ногу и теребя край фартука в руках. Ей явно не нравилось находиться рядом со мной, но долг обязывал получить ответ, прежде чем сбежать от страшной некромантки. Оторвав голову от подушки после очередной бессонной ночи, я, не спеша вставать, приподнялась на локтях.

— Кто?

— Из замка. Представился как Мастер по особым делам, Дей Уинн.

— Хорошо, пусти его сюда и принеси чай.

Собираясь уже принять исходное положение, я заметила, как щеки горничной стыдливо покраснели.

— М-миледи, это неприлично.

— Боже ты мой, неприлично, веди уже, и про чай не забудь. Будто он в пижаме меня никогда не видел.

— Х-хорошо.