Времена испытаний

Неужели, тебя это не пугает? Или ты не веришь в то, что ты – антихрист? На своем веку я много повидал, и мне надоело смотреть на то, как вы на Земле на каждом шагу продаете Бога сатане, будь это осознанно или неосознанно. Может, поэтому я перед тобой, Мохаммад, чтобы умереть поскорее. Умереть во имя Бога более великое дело, чем принять собачью смерть. Хочу умереть, как настоящий христосец, не хочу, чтобы моя жизнь и смерть была и похожа на вашу.

Халиф Мохаммад с сомнением посмотрел на Камрина исподлобья.

– Не пойму я, – сказал он, – ты в самом деле сумасшедший или нарочно ведешь себя так?.. Нет, что сумасшедший тоже не скажешь, в твоих словах есть доля истины. Но ты как-то странно говоришь, словно противопоставляешь нас, землян себе. Кто же ты сам тогда? Ты высадившийся инопланетный проповедник, подосланный неверными с какого-нибудь Альдебарана?

Все, кто находился в зале, засмеялись.

– Поскольку это чушь собачья, лучше скажи, из какой страны тебя отправили шпионить за нами? Русские? Ну, так этим собакам недолго осталось!

– Говоришь, что не глупый, а сам задаешь глупый вопрос, усмехнулся Камрин. – Был бы я шпион – не действовал бы открыто. Частично ты угадал, только я не с Альдебарана, а с планеты, которая вращается вокруг другой звезды, и, если чкестно, я точно не знаю, какой, так я не сам сюда летел.

Халиф остановился и, посмотрев на Камрина, глубоко задумался, расхаживая взад и вперед. Потом прилег на тахту и через минуту-другую, разразился гомерическим хохотом:

– Да… он в самом деле безумец! Паша-бек, а, может, он и не опасен? Сделать из него придворного шута – и пусть себе живет, потешая нас, верно? – вытирая от слезы, выступившие от смеха, проговорил Мохаммад. – Со звезд он прилетел! И где же твой звездолет, не продемонстрируешь нам?.. Нет, хочешь быть придворным шутом – сочини что-нибудь поинтереснее, а то глупости говоришь: прилетел со звезд, и не знаешь, откуда. Чушь собачья! Ладно, давай, посмеши нас еще!

Камрин усмехнулся – даже не презрительно, а устало и с сожалением.

– Неужели ты так близорук, Великий халиф, что не допускаешь подобного? Вы многого не знаете, земляне, хотя считаете, что достигли больших высот в науке. Я с далекой планеты, где тоже был Иисус, и где один лишь народ внял его заповедям, и, построив праведную жизнь, находился в гармонии с самим собой и с природой…

– Ох, ты! – саркастически воскликнул Мохаммад. – А коли так, так что ж ты полез к нам? Сидел бы себе в своем раю!

– Кроме моего народа, жившего по заповедям Христа, на моей планете Аури было много других, погрязших, как и вы, в сонме пороков. Эта алчные грешники уничтожили мой народ, и Бог наказал их – жизнь на Аури погибла, а я оказался здесь.

– Стало быть, ты теперь нас прилетел спасать?! – лукаво посмотрел на него халиф, подмигивая Паше-беку. – А где же, все-таки, твой звездолет? Мне бы он очень пригодился – я ты тогда показал этим американцам и русским, проклятым неверным!

– Звездолет мой погиб вместе с моей любимой, а ты не хуже меня знаешь, что даже в Святом писании сказано, что мир придет спасать сам Иисус, а не появившиеся ни до него, ни после него пророки. А я даже не пророк, но любому, кто даст себе хоть каплю усилия задуматься, станет ясно, что истина Иисуса – верховная истина: прощать врага своего, любить ближнего, а не ветхие слова – кровь за кровь, месть за месть. А у вас один закон: кто не примет веру Ислама – мечом по шее. Разве жестокость может заменить любовь Господа, который через Сына хотел открыть и нам, и вам глаза на мир?.. Убей меня, но ты ничего не изменишь: Божья кара ждет всех вас, алчущих крови и золота и прикрывающихся именем Бога!

Мохаммад продолжал развлекаться – он почти с отеческим с сожалением посмотрел на Камрина:

– А не спешишь ли ты за смертью, христосец? Кажется, ты назвал себя именно так, верно? Ну, что ж, ты сам подсказал мне идеальное решение для своей смерти. Все, о чем ты тут рассказал, похоже на сказку, а я живу в реальной жизни. Эх, христосец… Смотрю на тебя, стоишь ты гордо, хоть и кровью обливаешься, и словно не понимаешь, что находишься в моей власти. Не бойся, ты будешь достоин такой смерти, – усмехнулся халиф, и глаза его зло сверкнули сквозь усмешку. – Смерть есть смерть, и этим все сказано. Паша-бек закажет тебе крест, хороший крест, из хорошего дерева, под стать твоему росту – и ты умрешь так же, как умер твой Иисус. Пусть его последователь-христосец мучается и орет во все горло!

– Это ваше больное воображение говорит вам, что Иисус кричал во все горло. Он терпеливо принял человеческую смерть. И я покажу вам, как принимают смерть христосцы.

– Вот тогда и народ поймет: что толку в этой вере, коли дважды их спаситель висит на кресте…

– А в третий раз он покажет вам Божью силу, поверьте, – перебил халифа Камрин.

– Хватит! – махнул рукой Мохаммад. – Не верю я ни одному твоему слову! Но, как видишь, я сегодня добрый. Слушай, а имя-то у тебя есть?

– Я принц Камрин. Точнее, после смерти отца – король Камрин Тавын Авегон Тарион.

Широко открыв глаза, Мохаммад, казалось, был поражен услышанным: