Времена испытаний

– Это измена своему народу, иначе не скажешь. Изменить курс, обмануть главнокомандующего, обмануть весь народ… Вы представляете, чем это вам грозит, капитан Тагнер? Что?.. Не слышу ответа.

– Да, мой адмирал, – пробормотал Тагнер. – Трибуналом.

– Для начала вы разжалованы! – Фенерон подошел к Тагнеру и резким движением сорвал с него знаки отличия.

– Это практически предательство, капитан Тагнер! Вы запятнали честь мундира вместе со своим помощником! – Подойдя к Ангеле, адмирал испепеляющее посмотрел на нее и тоже снял с нее погоны.

– Вы сами заставили меня принимать жестокие меры! Ваше самоволие погубило вас, и это станет хорошим уроком! А смерть аурианина окажется на вашей совести – придется освободиться от вашего друга, но для начал определить, чем он там заражен, чтобы исключить возможное распространение заразы уже через вас.

По его знаку два человека из уже прибывшей карантинной команды хотели войти в салон корабля, но Тагнер с Ангелой встали на их пути.

– Это что еще за выходки?! – вскричал Фенерон.

– Отец, прошу, выслушай меня! Камрин находится в коме. В таком состоянии с ним нельзя обращаться как с военнопленным!

– И ты мне говоришь о том, что можно, а что нельзя?! Кто нарушил закон, которому не одно столетие? Кто ослушался приказа, не вы ли?

– Отец, умоляю тебя! – Ангела рухнула на колени. – Ему нужна помощь! Мы виноваты, можешь нас наказывать. Но если он умрет, с ним умру и я. Он мой муж! Разве было бы справедливо отдавать его своими руками на смерть? Он не опасен для наших людей, этот вирус не передается контактно от больного. Пусть наши доктора займутся его лечением и, заодно, конечно, исследованием вируса.

– Встань и веди себя, как офицер, – с осуждением молвил Фенерон. – Где твоя гордость? Ладно, даю вам последний шанс: если после его обследования врачи обнаружат хоть малейшую угрозу для нашей планеты – он немедленно будет уничтожен. И больше чтобы я об этой проклятой Аури не слышал!

Ангела встала и сделала шаг назад, закрывая собой вход в корабль. Отчаяние охватило ее влюбленную душу, и она выхватила оружие:

– Не подходите, я за себя не отвечаю!

– Нет, нет! Не делай этого, Ангела, – крикнул Тагнер и хотел броситься к ней, но сильные руки спецназовцев остановили его.

– Это черт знает что! – вскипел Фенерон. – Как отец, прошу, не осложняй положения! Неужели ты так низко пала, Ангела, что можешь поднять оружие на своих? И ради чего?!

– Ради любви, отец, ради человеческих чувств! Я только теперь поняла, почему моя мать выбрала моего отца, и ты всегда ревновал ее к своему брату. Для тебя был превыше всего долг, долг перед страной, перед делом. Но ты всегда забывал о долге перед каждым из нас, перед человеком в отдельности. Ты не понимаешь в полном смысле, что такое настоящая любовь. Камрина до сих пор защищает только сам Бог – и моя любовь.

– Не смей, сопливое дитя, говорить со мной таким тоном! Ты представить себе не можешь, что значит слово «любовь». Оно предназначено не только для одного человека. Любовь никому не должна принести вреда. А ты – эгоистка, и думаешь только о своем счастье. Брось оружие! Не заставляй меня отдать приказ стрелять в собственную дочь.

Ангела усмехнулась и приставила лучемет к своему виску.

– Камрина на расстрел я не отдам! Ты прав, отец, я не смогу выстрелить по своим, но если они подойдут, я убью себя!

– Не устраивай показухи, и не глупи, девчонка! Все равно тогда его точно уничтожат. Я же сказал: проведут обследование твоего больного, и если угрозы нет, и будет найдено эффективное лечение, то тогда его не тронут, но на Ферине, разумеется, не оставят, а вернут на Аури…

Ангела помотала головой, не опуская оружия:

– Нет! Мне нужны от тебя гарантии, что его не тронут в любом случае, и оставят здесь, со мной!

Фенерон глубоко вздохнул, сжал кулаки, мотнул головой, закатывая глаза в бессильной ярости.

– Так, мне необходимо подумать. Всем оставаться на местах! – приказал он солдатам оцепления и отошел в сторону.

Он направился к скамейке, стоявшей невдалеке от посадочной площадки под деревом, присел на нее и какое-то время сидел, почти не шевелясь, глядя себе под ноги.

Все с замиранием сердца ждали последнего решения адмирала. Наконец он, тяжело ступая, вернулся к шеренге солдат, полукругом стоявших у корабля, и заговорил так, словно каждое слово давалось ему с огромным усилием.

– Тяжело мне принимать тут решение, – сказал он. – Вряд ли им останется доволен Президент, но коли он сам приказал мне действовать по моему смотрению, ну, что же… Мы поступим так. Капитана Тагнера после пребывания в карантине отдать под трибунал за халатное отношение к своим обязанностям и пренебрежение интересами своего народа. С капитана Ангелы Фенерон, агента межпланетных дел, снять все полномочия и изгнать с планеты Ферина навсегда за то, что личные эгоистические чувства она поставила выше интересов Родины и вековых устоев нашего общества!

Фенерон пристально, исподлобья посмотрел на Ангелу.