Времена Хокусая

В устье реки мы заметили еще несколько лодчонок, а в верховьях даже белели паруса. Вода в реке была удивительно прозрачная — на дне виднелись рыбы.

Полуголый мужчина в треугольной соломенной шляпе, стоя в лодке, закидывал в прозрачную воду темную, словно нарисованную тушью сеть.

Мужчина, казалось, ничуть не удивился нашему появлению.

— Здравствуйте, — сказала жена, нажав предварительно на кнопку портативного электронного переводчика. — Что вы тут ловите?

Сеть казалась пустой.

— Рыбу, — ответил мужчина глухим голосом, не поворачивая головы, — белую рыбу. Слыхали? Ну такую махонькую, прозрачную, ее едят сырой.

Мы улыбнулись. В этой фантастической тишине человек на борту причудливо изогнутой лодчонки, ловивший сетью прозрачных маленьких рыбешек, казался персонажем из волшебной сказки.

— Можно здесь где-нибудь остановиться? — спросил я.

— Заезжих дворов поблизости нет, — ответил мужчина. Только деревня. Но народ там лютый, чужих не любит…

— А как называется деревня? — спросила жена, указывая рукой на домишки.

— Эдо.

— Эдо?! — она даже подпрыгнула от удивления. — Неужели Эдо?! А где замок сегуна?

— Чего?.. Отроду не слыхал про такое. Деревня — Эдо, а река — Сумида, — повторил мужчина глухим голосом и, махнув рукой в сторону плато, добавил: — Вон там… когда-то стоял город… Большущий! Чуть ли не самый большой в мире. Токио назывался… Не то он сгорел, не то завалило его… Теперь тут ничего нет — одна земля.

Я схватил жену за локоть. Тоже мне водитель — на два столетия ошиблась.

— Может, рыбки отведаете? — спросил рыбак, повернув к нам лицо со странной, застывшей ухмылкой.

Мы ахнули. Чудовищный рот от уха до уха. Его лицо было отмечено явными признаками наследственного вырождения. Типичнейшие последствия радиации.

К нам протянулась трехпалая рука. В ней билось что-то скользкое и блестящее.

— Вот это и есть белая рыба, — снова услышали мы, — а еще ее зовут трехголовкой, оттого что у нее три головы… Только в наших местах водится… Вкусная — страсть!..

Саке Комацу БУМАГА ИЛИ ВОЛОСЫ?

Прежде чем начать повествование, предупреждаю вас: читайте как можно быстрее! С такой скоростью, на какую вы только способны! Иначе я не могу поручиться, что вам удастся дочитать эту историю до конца.

Только не перескакивайте, не читайте по диагонали. Ведь я умею рассказывать лишь по порядку, и, если вы пропустите много, от вас наверняка ускользнет то, на что я хочу обратить ваше внимание. Ах, как было бы хорошо, если бы вы узнали, чем кончится эта история… Во всяком случае, я очень, очень надеюсь… Ведь в конце… Словом, я страстно желаю успеха одному человеку, ибо его опыт… Что? Вы говорите, чтобы я не тянул и сразу выложил суть дела? Но я же предупредил, что умею рассказывать только по порядку. Такой уж у меня характер. Я и сам мучаюсь. Один раз я чуть не сломал себе шею и чуть не вылетел с работы из-за своего проклятого характера. И если бы не одно скандальное происшествие, не бывать бы мне больше репортером…

Так с чего же начать? Даже не знаю. Впрочем, всегда надо начинать с самого начала. В тот вечер, когда это случилось… Ну, пожалуйста, не подгоняйте меня!

Так вот, в тот вечер я был у моего приятеля Номуры. Мы пили до утра. Номура — молодой, очень способный биохимик. Он заключил контракт с одной крупной фирмой и теперь работает для нее над какой-то проблемой. Разумеется, за солидное вознаграждение. Хотя вообще-то он не от мира сего, маловато у него здравого смысла. С сумасшедшинкой человек.

В тот вечер приглашение мне передала его сестра Маяко. Они собирались провести сеанс гипнотического ясновидения.

Надо сказать, что эта девица под стать своему братцу. У нее тоже не все дома. Она увлекается спиритизмом и, как говорят, обладает даром медиума. Ну, меня-то все это нисколько не интересует — всякие там духи и ясновидение. В доме Номуры меня интересовало другое — «Джонни уокер», виски с импозантной черной этикеткой. О, у Номуры всегда есть запас спиртного! Бывало, за ночь мы с ним высасывали бутылки три «черного Джонни». Это дорогой напиток, он не по карману какому-нибудь репортеришке, вроде меня.

У Номуры была странная привычка пить, закусывая бесконечной болтовней своей сестры. Маяко впадала в транс и начинала нести несусветную чепуху. Но что поделать — у каждого своя причуда. Говорят, в былые времена одна куртизанка, любовница князя Оути Фурути с Икэнохаты, засыпала только тогда, когда князь щелкал крышкой своих золотых часов. Потом она заболела, и мудрый старец Оути ежедневно ломал не «один десяток золотых часов, щелкая крышкой у ее изголовья»…