Времена Хокусая

— Что-то голова болит, — сказал я.

— Болит! Болит! — вспылил приятель. — И вообще, на кой черт тебе теперь голова? Продай ее кому-нибудь, что ли…

Потом, немного успокоившись, продолжал:

— Так вот, самурай существует лишь в воображении. Таким образом возникает некая связь между передающим и воспринимающим, осуществляемая при помощи кинескопа и экрана. Но если допустить, что у самурая, существующего в воображении, в этот момент появляется самосознание, тогда он будет воспринимать вымысел, пьесу как реальную действительность.

— Ну, пока, — сказал я, — прощай. Будь здоров. Всего тебе хорошего!

— Подожди! — Его оцепенение как ветром сдуло. Он моментально вскочил на ноги и схватил меня за ворот пиджака. — Заставил меня тут разглагольствовать, сам лез с разными вопросами, а теперь бежать?!

— Ладно, ладно, понял, я все понял… Да ты не тяни меня за воротник! Теперь ведь нигде ничего не купишь, — пробормотал я, теряя надежду, что от него удастся легко отделаться. — Хорошо, пусть персонаж из телевизионной пьесы, скажем самурай, воспринимает сюжет и эпоху как реальную действительность. Ну и что из этого?

— А вот что, — сказал он и сделал широкий жест. — Весь мир, который нас окружает, с его солнечной системой, с другими галактиками, с космосом и со всем прочим не что иное, как своеобразная телевизионная декорация. Нам просто внушили, что это реальная действительность… Или, лучше сказать, мы персонажи, которым предначертано верить в реальность окружающей нас обстановки и всего того, что с нами происходит…

— Какой бред! — пробормотал я, но так тихо, чтобы он не услышал. А потом громче:

— И откуда же ведется эта телепередача?

— А я почем знаю?! — он опять начал нервничать. — Что ж ты думаешь, самурай, которого только играют, который существует только на экране, может по-настоящему мыслить? Хотя, впрочем…

— Что — впрочем?

— Ты, наверно, знаешь, что существует такая теория, всякое тело во времени и пространстве является всего лишь проекцией сверхобъемности четвертого измерения на третье измерение…

— Но позволь, это же не совсем то, о чем ты говоришь! По-моему, ты пытаешься вложить в эту теорию какой-то свой, особый смысл.

— Это я только к примеру, — отозвался приятель, — очень может быть, что мы, как самурай из телепьесы, представляем собой лишь изображение на двумерном экране. Иными словами, мы стереометрические тела, изображенные в ограниченном трехмерном пространстве. Если допустить, что передача ведется из суперизмерения.

— Но как ты допустишь, что существо, являющееся только изображением, может иметь собственное самосознание и мыслить самостоятельно?

— Вероятно, по ходу действия пьесы мы должны иметь такое самосознание! — воскликнул он, энергично жестикулируя. — А что думают настоящие суперактеры, которые нас играют, — это никому не известно. Как может знать персонаж, что думает и чем живет актер?

— А история? — слабо возразил я. — А подтвержденный наукой факт, что человеческое сознание — одна из высших форм существования материи?

— Подтвержденный наукой факт?! — его голос зазвучал печально. — Пойми ты наконец, что в нашем сценарии все предусмотрено. Это очень сложная и многоплановая пьеса. И, очевидно, авторы позаботились, чтобы наша роль не ограничивалась простейшими действиями. Нет, она гораздо глубже. Мы играем роль существ, способных мыслить и выдвигать гипотезы. И открытия, и научные исследования, и изобретательство — все это есть в сценарии. Как же тогда можно ссылаться на такие вещи, как факт, подтвержденный наукой? Ладно, допустим, что человек проделал сложную эволюцию — от амебы до разумного существа. Но кто был свидетелем этой эволюции? Ведь амебы существуют и сейчас. Но я что-то не встречал такой амебы, которая вдруг превратилась бы в рака-отшельника, потом в черепаху, потом в крысу и, наконец, надела бы сорочку и галстук и отправилась на работу в свою контору…

— Погоди, — сказал я, чувствуя, что голова идет кругом, а материальные законы, общие для всей Вселенной…

— В том-то и дело, — перебил он, — что все они совершенно несостоятельны! Стоит только задуматься — и видишь, что это здание, построенное на песке. И даже не на песке, а просто в воздухе. Эйнштейн открыл великий закон, так сказать закон всех законов, — постоянство скорости света. Но кто возьмется объяснить, почему скорость света постоянна? И кто может поручиться, что она в один прекрасный день не изменится, то есть не перестанет быть постоянной?!

— Но…

— Например, то, что происходит сейчас… Мир наводнен странными существами. Кто они — люди, духи, проекции из какого-то еще неизвестного нам измерения? Или просто внезапно воплотившаяся мысль, вечно существующая вне времени и пространства? Или жители неведомой галактики, очень похожей на нашу и совсем не похожей, занесенные в наш мир невиданной катастрофой? Никто ничего не знает, а главное — никто ничего не может изменить и предотвратить… Ученые только напрасно ломают голову.