Времена не выбирают…

И мало ли, что ты не веришь в вечный май:

Креветок до сих пор ведь ты не видел тоже!

Как цепкий Ци Бай-ши с железной бородой

В ползучих завитках, как проволока грубой,

Стоять бы целый день над мелкою водой,

Готовой, как беда, совсем сойти на убыль.

Подражание древнекитайскому

О весна, не спеши, подожди,

Ведь еще не зачитан приказ

Императорский, значит, в пути

Он еще, не добрался до нас,

И глицинии, как зацвести

Ни хотят, а должны подождать,

Пусть придержат цветочки в горсти.

Где же свиток: столбцы и печать?

Вот когда мы получим его,

Вот тогда зацветет бальзамин.

Почему все мы ждем одного?

Потому что у нас он один!

Он расшитым махнет рукавом,

Благодатью повеет на нас, —

И поздравим себя с мотыльком,

Прихотливо ласкающим глаз.

Фреска

Святой Иоаким, конечно, сладко спит

В то время, как к нему слетает ангел с вестью.

Весь день в моем окне рыдает дождь навзрыд,

Да как и не стенать, имея дело с жестью?

А козочки даны, овечки и цветы

Затем, чтоб мы с тобой не усомнились в чуде:

Ведь если видит скот, уже не станешь ты

Оспаривать всё то, чего не видят люди.

Еще бы! Надо жить в рассветные века,

Где если дождь идет, то теплый и нестрашный.

Как громко дождь стучит, угрюмей кулака,

Пронзительней ножа, визгливый, рукопашный!

В такие дни молчит настольный календарь,

И хочет быть листок скорее перекинут.

Где радуги привет, как в детстве было, встарь?

Сплошной железный дождь, как занавес, задвинут.

То жалуясь тебе, то требуя с тебя

Какой-то давний долг, за вечностью забытый.

А радуга не здесь, пленяя и слепя,

Дрожит, а там, где спит пастух, плащом накрытый…

«Поехать железнодорожным, морским и воздушным путем…»

Поехать железнодорожным, морским и воздушным путем

Увидеть «Олимпию» в Лувре и «Краснобородку с угрем»,

Потом «Натюрморт» в Авиньоне и в Цюрихе – «Гавань в Бордо»,

А в Кливленде, в частном собранье, «Пионы» не видел никто!

Потом оказаться в Нью-Йорке, – истратить ему на билет

Не жаль подотчетную сумму – за черный и розовый цвет,

За даму в костюме эспады и охрой намеченный рот.

Как он обогнал наши взгляды на жизнь и добычу щедрот!

Он где-то на новой странице и чуть ли уже не в Нанси,

Чтоб к девушке розоволицей нежней присмотреться вблизи

Каких-то случайных цветочков, зовут ее Мери Лоран,

А в Лондоне розовой мочкой пленяет она англичан,

Истлела та беличья шубка, но вечно живет полотно.

Что гонит по белому свету? Да так, увлеченье одно.

Ведет в галереи причуда, заводит каприз во дворцы.

Достаточно знать, что кому-то доступны такие концы.

Он в ухо художнику дышит, за ним поспевая для нас,