Времена не выбирают…

Когда б не смерть – искусство ни к чему.

В раю его и нет, я полагаю.

Искусство заговаривает тьму,

Идет над самой пропастью, по краю,

И кто бы стал мгновеньем дорожить,

Не веря в предстоящую разлуку,

Твердить строку, листочек теребить,

Сжимать в руке протянутую руку?

«Я-то помню еще пастухов…»

Я-то помню еще пастухов,

И коров, и телят, и быков

По дороге бредущее стадо,

Их мычанье густое и рев,

Возвращенье в село до заката.

Колокольчик звенел, дребезжал.

Луг за лесом, как маленький зал,

Объезжал я на велосипеде,

Где паслись они, словно на бал

Приведенные из дому дети.

И другой их лужок поджидал

Где-нибудь за пригорком, и третий.

Мух и оводов били хвостом.

Стадо пахло парным молоком,

У кустов залегали тщедушных.

Было что-то библейское в том,

Как пастух подгонял непослушных.

О, как чуден был вид и пятнист!

Словно нарисовал их кубист,

Я Сезанна любил и Машкова,

Одинокий велосипедист.

Дай мне к речке проехать, корова!

Поворот, небольшая петля.

Так сегодня не пахнет земля,

Как тогда оглушительно пахла.

Словно вечность, грустить не веля,

Помахала рукой и иссякла.

Лопух

Знал бы лопух, что он значит для нас,

Шлемоподобный, глухое растенье,

Ухо слоновье подняв напоказ,

Символизируя прах и забвенье,

Вогнуто-выпуклый, в серой пыли,

Скроен неряшливо и неказисто,

Как бы раскинув у самой земли

Довод отступника и атеиста.

Трудно с ним спорить, – уж очень угрюм,

Неприхотлив и напорист, огромный,

Самоуверенный тяжелодум,

Кажется только, что жалкий и скромный,

А приглядеться – так тянущий лист

К зрителю, всепобеждающий даже

Древний философ-материалист

У безутешной доктрины на страже.

«Любимый запах? Я подумаю…»

Любимый запах? Я подумаю.

Отвечу: скошенной травы.

Изъяны жизни общей суммою

Он лечит, трещины и швы,

И на большие расстояния

Рассчитан, незачем к нему

Склоняться, затаив дыхание,

И подходить по одному.

Не роза пышная, не лилия,

Не гроздь сирени, чтоб ее

Пригнув к себе, вообразили мы

Иное, райское житье, —

Нет, не заоблачное, – здешнее,

Земное чудо, – тем оно

Невыразимей и утешнее,

Что как бы обобществлено.

Считай всеобщим достоянием

И запиши на общий счет

Траву со срезанным дыханием,

Ее холодный, острый пот,

Чересполосицу и тление

И странный привкус остроты,

И ждать от лезвия спасения

Она не стала бы, как ты.

Сон в летнюю ночь

Чемпионатом мира по футболу

Я был, как все, в июне увлечен.

Не потому ли, полный произвола,

Невероятный мне приснился сон?

Сказать, какой? Но я и сам не знаю,

Удобно ли в таком признаться сне?

Что я в футбол с Ахматовой играю,

Пасую ей, она пасует мне.

Мы победим Петрова с Ивановым!

Дурацкий сон, ведь я предупреждал.